Новый Мир ( № 1 2005)

В глубине застоя поэзия (не говоря об официальной) разделилась на убого гражданскую и снобистскую. Рабы КПСС противостояли рабам Вкуса.

Но были, в сугубом меньшинстве, и не те и не те — то естьпоэты.

Слава поэта, писателя, художника, композитора — разного свойства.

(Постараюсь избежать сентенций о популярности — сегодня это “черный пиар-квадрат”, как пошутил один из моих героев.)

“Кто знает, что такое слава?” — не без величественности вопрошала Ахматова. Она-то знала и вопрошала ни мало ни много про Пушкина.

Сам Пушкин где-то обмолвился: “Чужую славу мы ценим за то, что в ней есть и наш вклад”. Солженицын в “Крохотках” заявил: “Господи! дай мне силы, чтобы удержать щит, чтобы отразить славу мира”. Не иначе как из псалмов… “Славу Метревели знаю, Славу КПСС не знаю”, — был такой якобы грузинский анекдот.

Действительно, как поймешь, что такое слава, или власть, или деньги?? Не иначе как виды энергии, накопляемые всеммиром,то есть народом. Значит, все это и принадлежит народу. Потом этовсе

распределяется, то есть те, кому не досталось ни славы, ни власти, ни денег, и есть народ.

Народу принадлежит только язык, который власть время от времени покушается реформировать. Поэтому так популярна бардовская словесность. Здесь создается иллюзия, что хотя бы слава принадлежит народу. Это удалось в случае Окуджавы, Высоцкого, Жванецкого даже в самые идеологические времена. Поэтому мне всегда было непонятно, почему до сих пор никто, кроме близко знавших его людей, не знает славного имени Сергея Салтыкова. Слава его нераспространялась.Будто каждый слышавший его увязывал собственное восхищение в узелочек и уносил с собой. Сколько бы я ни делал усилий по вербовке его поклонников — никакого результата! Никто не пустил шепоток: знаешь, что я вчера слышал!

Чем больше живешь, чем больше теряешь близких, тем лучше чувствуешь, что после них остается: жест, случайно рассказанный анекдот, строчка…

Иначе — цитата. Я набит цитатами из Салтыкова, его строчками много больше, чем чьими бы то ни было другими, я вставляю их в свою речь на каждом шагу…

Не поите меня пивом, я ведь рыцарь.

Мне ведь пьяному не вспрыгнуть на коня…

Я памятник архитектуры, стою без крыши и креста…

Укроп, сельдерей и маленький крест деревянный

На могиле моей проросли…

Не говори с водою о любви.

Ей не до нас, она бежит по трубам…

Воспоминания нагрянули: три пирожных на рояли…

Вымойте пол у себя на душе валерьянкой.

В чистую водку поставьте лиловый цветок…

И корабли вернутся из-за Полюса…

И будут танцевать молоденькие мичманы…