Новый Мир ( № 10 2009)

Интереснее же всего в романе — и это уже было отмечено критиками — попытка подробного описания эпохи начала 90-х. И тут, безусловно, опыт историка мог бы оказаться крайне важным. Но ни анализировать происходящее, ни строить на его базе художественно-историческую концепцию Юзефович не стал, причем, если судить по нескольким его интервью, совершенно сознательно. По мнению писателя, история никого ничему не учит, кроме того, современники просто не могут понять подлинный смысл того, что происходит у них на глазах. Тем не менее быт и нравы людей, оказавшихся в непредсказуемой и крайне неблагоприятной ситуации начала 1990-х годов, описаны Юзефовичем подробно и основательно. И дело здесь даже не в бытовых трудностях, не в картинах всеобщей нищеты и неустроенности, а в очень точном воспроизведении самой атмосферы той эпохи — все персонажи этой линии повествования чувствуют себя лишними, никому не нужными, выпавшими из привычного порядка вещей.

И вот тут у автора — несмотря на его явное желание сохранять позицию беспристрастного летописца эпохи — начинает формироваться довольно-таки определенная точка зрения на события того времени. События начала 90-х Юзефович, как мне кажется, воспринимает как некий экзистенциальный хаос, нарушение какого-то, пусть и не очень благополучного, порядка, как «смутное время», посланное нам то ли за грехи, то ли по какому-то странному капризу истории. Любопытно и то, что сама по себе нищета не означает нарушения порядка, — к примеру, от нищей Монголии вовсе не остается впечатления того унылого хаоса, который встречаем мы в картинах постперестроечной Москвы. В Монголии сохраняется многовековой уклад, почти не изменившийся за время пребывания у власти коммунистов.

В России же — и не только конца ХХ, но и середины XVII века — такого духовного стержня автор, судя по всему, не видит. Недаром Тимофей Анкудинов — по сути дела, один из главных персонажей — легко меняет и взгляды, и страны, и конфессиональную принадлежность. С другой стороны, кажется, и у России, кроме внешних не очень благополучных обстоятельств, есть «что-то еще», но в чем оно заключается — для читателя так и остается загадкой…