Новый Мир ( № 10 2009)

Мария Галина:…немолодые люди начинают писать прозу, демонстрируя свою витальность, вирильность и т. д.

Леонид Костюков:Ну, хотя бы память.

Мария Галина:

Или хотя бы память. Я не знаю, почему это происходит, — отчасти, возможно, в какое-то время сдает кора, она самая молодая структура головного мозга и самая уязвимая, остается древняя страшная подкорка, которая еще была у ящеров и змей. И она начинает рулить миром. То есть это голод, и страх смерти, и секс, основные самые, простые самые…

Леонид Костюков:А после восьмидесяти автор уже пишет спинным мозгом. <...>

Леонид Костюков:<...> „Темные аллеи” — я вижу в этом некоторое, ну, кроме всего, высшее достоинство Бунина, что ему все говорят, условно, как же вы можете со всем вашим гением в 43-м году, когда здесь фашисты, здесь Советская армия, писать что-то там о подмышках и т. д. А он, значит, как бы отвечает: — Вот Гитлер погибнет, Сталин погибнет, а это останется.

Мария Галина:Ну так оно и произошло <...>”.

 

Владимир Бондаренко.50 поэтов ХХ века. — “День литературы”, 2009, № 7, июль

.

“Решился, пока еще есть силы и пока газета „День литературы” со скрипом, но выходит, назло всем недоброжелателям продолжить подведение литературных итогов ХХ века. На этот раз хочу предложить читателям список 50 лучших русских поэтов”.

“Конечно, как заядлый русский патриот, я мог составить список 50 лучших, исходя лишь из своих патриотических воззрений. И это тоже был бы достойный список, от Александра Блока и Николая Клюева до Николая Рубцова и Юрия Кузнецова. Но надо ли осознанно обеднять нашу поэзию?”

 

Дмитрий Быков.

Манифест трудоголика. — “Новая газета”, 2009, № 65, 22 июня.

“Я работаю постыдно мало и далеко не так хорошо, как мог бы. <...> Мы сегодня беспримерно снизили планку: 90 томов Толстого, 60 — Горького, 40 — Золя кажется даже не экзотикой, а фантастикой. Мопассан до сумасшествия прожил 40 лет и написал 40 книг, и с ума сошел не от переутомления, а от сифилиса. Полное собрание Розанова, до сих пор не законченное, уже насчитывает более 20 объемистых томов, и многое Николюкин опубликовал впервые. Я не знаю, на чьем фоне могу выглядеть гиперактивным. Если я кому-то мешаю — это не моя проблема. Мне не мешает никто”.

“Мысль о смерти побеждается только самогипнозом работы — все прочее пасует. <...> Все, кроме работы, ужасно бренно и бессмысленно, а любовь, нет слов, очень хороша — но особенно хороша тогда, когда у вас с любимой есть общее дело”.