Новый Мир ( № 11 2009)

— Школьники проникли в кабинет с целью похитить аптечки, — повторила Оля.

И они опять засмеялись. Определить, прикидываются они или нет, я уже не мог.

— Что за херню вы, тупые сучки, несете? — сказал я.

— Ого, — сказал Егор.

— Это цитата, — сказал я.

Егор повернулся ко мне и сказал:

— Они — тоже сказали цитату.

Он прочел мне текст с какого-то сайта:

— «Школьники проникли в кабинет с целью похитить аптечки.

О действии вещества узнали на уроках ОБЖ. Испробовав таблетки на себе, подростки попали в больницу с диагнозом „отравление”. По инструкции, в аптечке должны находиться не настоящие таблетки, а пустые капсулы. Но в слободской школе таблетки почему-то оказались настоящими. Сейчас сотрудниками службы госнаркоконтроля проводятся проверки в школах области. Аптечки, содержащие капсулы с тореном, изымаются».

Элина и Оля опять засмеялись.

— И что? — спросил я.

Элина пошла в туалет. Вместе с Олей. Они хихикали и держались друг за друга. Мне это не очень-то нравилось.

— Ну, как тебе? — спросил я у Егора. Имея в виду его состояние.

— Не знаю, — ответил он.

— А как тебе Элина? — спросил я.

— Не знаю, — ответил Егор.

Он повернулся к монитору — переключил на компьютере одну песню на другую. Я спросил:

— Тебе не понравилась Элина?

Он вскочил и пошел к туалету. Через несколько секунд вернулся и сказал:

— Они закрылись в туалете и ржут там. У меня мать дома.

И опять вышел. И опять зашел. Мне, в общем-то, было все равно. Пусть ходит туда-сюда, сколько ему угодно. Я трогал свои ватные ноги, по ним бегали большие теплые мурашки. Я сказал Егору:

— Школьники проникли в кабинет с целью похитить аптечки.

Он снова вышел, а я закурил. Егору тоже было семнадцать, но у него дома можно было курить. Если по очереди. Не говоря уже о том, что была почти ночь, а мы находились тут и занимались черт знает чем.

Егор привел-таки Элину и Олю. Элина сказала:

— Просто мы не могли оторваться от крана.

— Ты слишком красива, — ответил я, — чтобы пить воду из-под крана.

Я посмотрел на Олю. По ее щеке катилась огненная слезинка. Как капелька горящего полиэтилена, от этого на коже оставался серый ожог.

Я решил никому ничего не говорить, пусть сама разбирается. Мне эта Оля, хоть она и была хорошей подругой моей любимой, повторяю, не нравилась. Она была всего лишь присоской. На мой взгляд, у нее не было ни одного достоинства.