Новый Мир ( № 3 2009)

Потом Нина добирается до космодрома и узнает, что у мужа есть Вера. Тут она снова ведет себя мужественно. Вера в истерике валится на пол, рыдает и хватает любимого за ноги. Нина комментирует: “Странно. По-моему, это я сейчас должна рыдать”, — и ест бутерброд.

Дане стыдно.

Но, в общем-то, ему уже не до женщин. До полета осталась неделя, ясно, что полетит Юра, и мысль о том, что он, доктор, отправляет на смерть не какого-то вообще, а вот этого, конкретного человека, доводит Даню до настоящих галлюцинаций. Он ложится на рельсы рядом с грохочущим поездом и видит умерших мать и отца — великого хирурга, с которым его — Даню — все время сравнивают (sic!). Отец объясняет Дане: то, что его мучает, называется “сшибка”, — это когда два разнонаправленных импульса сталкиваются в сознании человека и он впадает в мучительный ступор. В частности, он — врач — обрекает человека на гибель.

(В широком смысле для интеллигенции “сшибка”, видимо, заключается в том, что она служит власти, для которой человеческая жизнь — полушка в базарный день.)

Короче, доктор доходит.

Накануне старта он уезжает на велосипеде куда-то в степь (и это главный врач космонавтов! — ну-ну). Нина и Вера (они уже подружились) с трудом его находят, тянут в машину. Но Даня вновь хватает велосипед и начинает нарезать круги вокруг сарая: мол, проеду три раза на одном колесе — и все кончится хорошо. На третий раз велосипед выезжает из-за сарая без седока. Даня мертв. А на заднем плане стартует ракета.

Эпилог. Прошло 10 лет. Застой. И ясно уже, что ничего никогда в этой стране не будет, даже если запустить человека в другую галактику. Вновь вечеринка на даче. Интеллигентская компания все та же. Кто-то женился, кто-то развелся, кто-то повесился, кто-то собирается в эмиграцию, а кому-то удалось сменить “Москвич” на “Волгу”. У Актера теперь часы все время стоят. Раньше спешили, а теперь все время стоят. А Вера теперь живет с Ниной. Ходит за ней хвостиком. Носит прическу, как была у нее (Нина в эпилоге коротко стриженная, у нее, видимо, рак, — химия, облучение). Вера читает книжки, презирает мещан и помнит наизусть Чехова. Конечно, “никогда собаке не стать лошадью”, но она тянется.

И это уже хорошо.

Этот удивительный фильм поражает многим, но в первую очередь безоглядной готовностью режиссера напрочь игнорировать историческую реальность.