Новый Мир ( № 4 2007)

Здравый смысл противится: школьник, пусть семилетний, тонет в таком месте, где река глубиной в его рост, то бишь чуть более метра, — что же, у дяди Степы голень с метр? Тут не констатация реального факта, а модификация известного выражения “пьяному море по колено”, — следует читать “смелому”. Прочие же испугались и толпятся на берегу, переговариваясь между собой.

А вот пример чуть посложнее. Дядя Степа опять противоборствует стихии12.

Дом пылает за углом,

Сто зевак стоит кругом,

Ставит лестницы команда,

Из брандспойтов тушат дом.

Весь чердак уже в огне,

Бьются голуби в окне.

На дворе в толпе ребят

Дяде Степе говорят:

“Неужели вместе с домом

Наши голуби сгорят?”

Дядя Степа с тротуара

Достает до чердака,

Сквозь огонь и дым пожара

Тянется его рука.

Он окошко открывает,

Из окошка вылетают

Восемнадцать голубей,

А за ними — воробей.

Кажется, имело место титаническое усилие (речь не о сути эпизода, а о правдоподобии ситуации, ее вероятности). Но на деле все намного скромнее: автор снова очень умело развертывает в действие словесную формулу-клише. Собственно, перед читателем пластически решенное “Дядя, достань воробушка!”.

Интересно сравнить эту сцену со сценой из стихотворения С. Маршака “Рассказ о неизвестном герое”.

Молодой человек ехал на площадке трамвая и вдруг увидел: в окне напротив кто-то мечется среди огня и дыма. А на панели столпились люди. Оказывается, наверху остался ребенок, но никто и не пытается его спасти. Парень соскочил с площадки, полез по водосточной трубе на пятый этаж, рискуя жизнью, забрал девочку и добрался с нею до безопасного места.

Он отдал спасенную девочку матери, сам вскочил на подножку трамвая и скрылся за углом. И вот его ищут, да как найти?

Многие парни

Плечисты и крепки,

Многие носят

Футболки и кепки.

Много в столице

Таких же

Значков.

К славному подвигу

Каждый

Готов!13

Эпизод из поэмы Михалкова близок по содержанию к этому стихотворению Маршака. Даже значимая подробность совпадает: мчатся пожарные автомобили, а неизвестный герой опережает их и появляется на месте первым; дядя Степа также управился раньше пожарных. Сходна и расстановка сил — толпа зевак на панели судачит и не оказывает никакой помощи.

Но действия героев различны. Герой Маршака преодолевает огромные трудности, напрягает все силы. Герой Михалкова свершает героический поступок одним мановением, одним движением руки. И все-таки, хотели того авторы или нет, в определенном смысле оба героя схожи. Неизвестный герой Маршака, которого “ищет столица”, — герой массовый, типичный. У Михалкова установка на недюжинность героя (он в районе личность заметная), однако недюжинность является продолжением все той же массовости, ведь герой этот — типичный молодой человек “в своем развитии” (если использовать известное выражение), после восемнадцати лет существования советской власти.

Кстати, надо отдельно сказать о детали, которой — в силу того, что многие реалии позабыты, — не уделяют внимания. Публика, наблюдающая за действиями пожарных и не вмешивающаяся, — это не просто зеваки, а публика особого рода. Многие десятилетия пожары были излюбленным зрелищем горожан, на звук пожарной трубы, по звону сигнального колокола или просто увидев вдалеке сильные всполохи они спешили к месту событий, некоторые приезжали с другого конца города, лишь бы посмотреть, как пожарные борются со стихией. Об эстетике и традициях такого рода зрелищ писал С. Румянцев в своем, увы, незавершенном сочинении14. Таким образом, те, кого автор именует зеваками, — это воплощение прошлого, символы ушедшего жизненного уклада, тогда как и неизвестный молодой человек в футболке и кепке, со значком ГТО, и дядя Степа — символы нового отношения к жизни, активного, неравнодушного.

Причем если у Маршака герой представлен в критическую минуту, по­сле чего он исчезает, не назвав даже имени, то в поэме Михалкова сама повторяемость, ритмичность героических поступков дяди Степы имеет значение. По структуре один эпизод поэмы не отличается от другого: несчастный случай — любопытные, ничего не предпринимающие обыватели — приходящий на помощь дядя Степа. Такие стандартные эпизоды с единственной переменной (старания тех, кто отвечает за порядок, — пожарных, милиции) составляют первую и вторую части поэмы.

Пусть дядя Степа известный районный герой, но и он, как и другие, готовится “к труду и обороне” — прыгает с парашютной вышки в Парке культуры и отдыха, стреляет в тире (все это этапы подготовки к будущей войне, внедряемой государством тренировочной системы). Впрочем, благодаря физической одаренности он уже готов и к обороне, и к труду: автор, подчеркивая достоинства дяди Степы, как бы приподымает его над обстоятельствами, тот “перерастает” — из-за своего внушительного роста — рамки предложенной ситуации. Какой прок в прыжках, если “вышка с вышки прыгать хочет”. Какой прок в посещении тира:

В тир, под низенький навес,

Дядя Степа еле влез.

..............................

Оглядев с тревогой тир,

Говорит в ответ кассир:

“Вам придется на колени,

Дорогой товарищ, встать —

Вы же можете мишени

Без ружья рукой достать!”