Новый Мир ( № 7 2007)

Имена Ты их, Господи, веси —

Я не знаю их имена.

Второй из поэтов, упомянутых в начале очерка, — клетский казак Николай Келин (1896 — 1970) — в эмиграции занимался врачебной практикой в отдаленном чешском селении. Его поэтическая известность не выходила за пределы немногочисленного круга читателей литературных страничек в зарубежной казачьей периодике. Несмотря на скромность дарования, он искренний, правдивый стихотворец.

…Много написано о зарождении Белого движения, антибольшевистской войны на Дону. Самый значительный очаг этой войны разгорался в донских низовьях, в Новочеркасске, а после захвата Новочеркасска и Ростова красноармейцами продолжился зимой восемнадцатого года Ледяным походом Добровольческой армии под командованием генерала Корнилова на Кубань и отходом собственно донских партизан, состоявших преимущественно из молодежи и положивших начало Донской армии, за Дон, в Сальские степи, в так называемый Степной поход под началом походного атамана генерала П. Попова.

Степной поход вспоминает Николай Туроверов:

Не выдаст моя кобылица,

Не лопнет подпруга седла.

Дымится в Задонье, курится

Седая февральская мгла.

Встает за могилой могила,

Темнеет калмыцкая твердь,

И где-то правее — Корнилов,

В метелях идущий на смерть.

Запомним, запомним до гроба

Жестокую юность свою,

Дымящийся гребень сугроба,

Победу и гибель в бою,

Тоску безысходного гона,

Тревоги в морозных ночах

Да блеск тускловатый погона

На хрупких, на детских плечах...

И далее, уже цитированное выше: “Мы отдали все, что имели...”

Больше про Степной поход в русской поэзии я стихов не знаю.

О событиях начала восемнадцатого года, происходивших в отдаленной от Новочеркасска северо-восточной части Дона, в Усть-Медведицком округе, известно меньше.

Им уделялось внимание в основном в советской художественной и документальной литературе, посвященной личности здешнего уроженца Филиппа Миронова (1872 — 1921). Сюда относятся, в частности, повествования Юрия Трифонова и Анатолия Знаменского, исследования Роя Медведева и других авторов.

Миронов был казачьим офицером, а не писателем, но и ему хотелось донестисвоеслово. Своеобразен живостью и простодушием его слог, примечательны, в литературном отношении, воззвания, письма, в частности к последней возлюбленной, поэтессе-любительнице Надежде Суетенковой, где он дает волю своим чувствам, философствует как революционер-идеалист — о народном счастье, свободе: