Новый Мир ( № 7 2007)

Здесь житейские ситуации, в которых оказываются герои, еще не так разительно наглядны и поучительны, они не доведены до притчеобразной ясности, на них комья почвы, личного и свежего авторского опыта — переживаний, метаний, противоречивых умозаключений и решений. Не только попытки отказа от занятий литературой и увлечение архитектурой, разделенные здесь между образами Райнхарта и Аммана, напоминают о деталях биографии Фриша. Мотив огня, поглощающего надежды и ошибки прошлого, возникая в романе, чтобы потом повторяться почти навязчиво во всех последующих произведениях, имеет, очевидно, глубоко личностную основу, а сложные скрещения и перипетии любовно-брачных связей словно предвосхищают грядущий драматизм семейной жизни писателя.

Молодость автора проявляется прежде всего в том, как остро он ощущает и убедительно передает терпкую текучесть человеческой жизни, ее бренность, неповторимость и неостановимость. Предвосхищения счастья, смутные надежды, мимолетные ощущения полноты, насыщенности бытия — и падения, разочарования. И как экспрессивно описываются взлеты духа и “чувства жизни”, связанные прежде всего с творчеством: “Что касается работы — это была радость, горячка, возбуждение, когда не уснуть, восторг, вопль целыми часами и днями, когда он хотел убежать от себя самого. <...> Потому что только это, способность души пребывать в одиночестве, делает ее открытой! А еще лихость, никого не обязывающая, ничего не требующая, ни на что не рассчитывающая и не жадничающая, жест ангела, у которого нет рук, чтобы брать!” Так Райнхарт рассказывает Ивонне о своем опыте художника. Но экстатические эти состояния не могут длиться, они обречены сменяться приступами сомнений, угрызений совести за чисто эстетическое отношение к жизни.