Новый Мир ( № 8 2012)

Менты заняли тротуар на стороне китайского посольства. Метание прекратилось. Но никого не повязали. Никому даже замечания не сделали. Самые упертые орали часов до двух. Потом и они угомонились. И отправились домой. Портвейн допивать. Благо назавтра было воскресенье.

Это топтание около посольства продолжалось еще несколько дней. Но все уже было строго организовано. Приезжали стройные колонны возмущенных студентов из московских институтов. Впереди шли вьетнамцы (они не только на мехмате учились, в каждом вузе были свои нгуены), за ними несли правильные лозунги, осуждающие китайскую агрессию. Колонна демонстрировала свое единение с братским вьетнамским народом и благополучно отправлялась обратно. Никакого энтузиазма масс больше замечено не было.

Беда пришла, откуда не ждали. В награду за наш спонтанный порыв “Тайвань”, находившийся в двух шагах от этих народных гуляний, закрыли, и все долгие дни, пока шла организованная демонстрация единства советского и вьетнамского народов, пивная не работала. Это был удар ниже пояса. Никакой войны между СССР и КНР, впрочем, не случилось. Китай что-то такое свое продемонстрировал и угомонился. Заваруха продлилась от силы месяц. Советский Союз ограничился осуждением.

Мы стояли в придворной пивной с Аркашей и Ромой и решали основную проблему философии — где взять денег на портвейн. Портвейн был многолик, необыкновенно вкусен и питателен во всех своих бесчисленных ипостасях: “Кавказ”, “Агдам”, “777” (“Три семерки”), “Иверия”, “Чашма”, “Молдавский”, “Акстафа”, ну и, конечно, в дополнение к этому изысканному букету — “Вермут розовый крепкий” в бомбах по ноль восемь — куда же без него. Впрочем, его брали только в самые трудные времена, все-таки даже на наш невзыскательный вкус это была редкостная дрянь. Навеки памятные строки братьев Просидингов: “Купить портвейн „Алабашлы” в спецуху ближнюю пошли” (“спецуха” — это специализированный винный магазин, если кто вдруг забыл).

Впрочем, поскольку ближайшим к ФДС магазином был “Балатон” — с этаким венгерским акцентом, то в нем брали большие бомбы вермута “Гельвеция”, но его ведь много не выпьешь. Приходишь в общагу, все ходят красные и трезвые — значит, в “Балатон” “Гельвецию” завезли. Водка была не то что дороговата, но при ее употреблении беседа почему-то быстро расстраивалась и круг общения стремительно сужался. А хотелось, чтобы праздник был долгим. И по возможности без эксцессов. Получалось не всегда.