Новый Мир ( № 10 2000)

Открытая всем цивилизационным ветрам Россия за последние годы успела впитать в себя очень много нового, а главное, в ней начали вырастать люди, имеющие навыки совершенно иных взаимоотношений с действительностью и друг с другом. Люди, являющиеся зародышем кристаллизации нового общества — общества, основанного на иных архетипах коллективного поведения. Вот тут и выясняется, что по большому счету главной исторической проблемой российского президентства на рубеже веков становится задача создания приемлемых, терпимых условий для “прорастания будущего”. Перечисленные нами варианты политических катаклизмов, социальных взрывов, индивидуальных побед и поражений включают в себя, вне всякого сомнения, и тот бесконечно хрупкий, неустойчивый вариант, который позволит России достичь главного в ее исторической жизни “национального примирения” — примирения общественного сознания с самим собой. Но для этого понадобится неподъемная, долгая и очень кропотливая совместная работа.

Тюрьма или ГУЛАГ?

ЕЛЕНА ОЗНОБКИНА

*

ТЮРЬМА ИЛИ ГУЛАГ?

 

Зона смерти

Впространстве рта тесно — это прообраз всех тюрем. Кто попал внутрь, тот пропал; некоторые попадают туда живыми. Многие животные убивают добычу лишь в пасти, некоторые даже еще не там. Готовность, с какой рот или пасть открывается, если уже не был открыт во время преследования, и окончательность, с какой он захлопывается и остается закрытым, напоминает самые страшные главные качества тюрьмы. Вряд ли можно ошибиться, предположив, что смутный образ пасти воздействовал на организацию тюрем. Для ранних людей существовали, конечно, не только киты, в пасти которых им было достаточно места. Там ничто не может вырасти, даже если есть время для обживания. Посевы там сохнут и гибнут. Когда пасти и драконы были, так сказать, истреблены, им нашлась символическая замена — тюрьмы. Раньше, когда они были только пыточными камерами, сходство с пастью можно было проследить вплоть до мельчайших деталей. Ад выглядит так же и по сию пору...” Это написал Элиас Канетти в своей знаменитой книге “Масса и власть” (М., “Ad marginem”, 1997). Тюрьма здесь предстает в своей неотменимой архаической сущности. Ее метафизический образ: захват, поглощение, растворение — уничтожение. Зона смерти. И не что иное.