Новый Мир ( № 10 2013)

В первых числах октября 1941 года по городу распространили приказ фельдкоменданта об обязательной регистрации в течение 24 часов в помещении украинской полиции всех членов и кандидатов в члены партии, а также работников НКВД. В свою очередь, управдомам было предложено сдать в полицию списки указанных в приказе лиц, проживающих в их домах. В определенное приказом время к месту регистрации собралась толпа, образовалась очередь. Тут на глазах у изумленной публики из помещения полиции вышел Романченко, причем он был хорошо одет и, главное, держал себя непринужденно. Так, во всяком случае, сообщалось в совсекретной «Информации о состоянии работы Киевской подпольной организации КП(б)У от 26 березня 1943 р.»

[8], основанной на отчетах подпольщиков. Постепенно стоявших в очереди коммунистов зарегистрировали и отпустили домой.

Мои представления о преследовании коммунистов в немецком тылу вообще оказались несколько преувеличенными. Во многих городах от членов партии требовалось лишь зарегистрироваться в комендатуре, и их вполне могли оставить в покое. По подсчетам историка Бориса Ковалева, в каждом райцентре Калининской, Курской, Орловской, Смоленской областей добровольно пришли на регистрацию в немецкие комендатуры в среднем от 80 до 150 коммунистов. Большинство из них до войны были на ответственных должностях и в период оккупации продолжали работать на немцев.

Десять лет назад в Киеве опубликованы рассекреченные документы и в их числе показания некоего Ивана Шахова, допрошенного следователем госбезопасности 24 августа 1943 года[9]

. Согласно протоколу допроса, в начале октября 1941 года его завербовало гестапо и направило под видом арестованного в камеру к другим заключенным. Там он узнал, что среди них был секретарь райкома партии Иван Михайлович Романченко. Тот «напевал веселые песенки, рассказывал, что до войны прекрасно жил, любил выпить и хорошо покушать, хотя и немного зарабатывал, но благодаря широким знакомствам умел хорошо устраиваться и мог все достать». К немалому удивлению Шахова, немедленно доложившего о том, какая птица залетела в темницу, 7 октября высокопоставленного коммуниста выпустили на волю. После своего освобождения он вновь встретился с ним, Романченко к тому моменту «получил новую квартиру» и «охотно рассказывал о себе, о том, как попал в окружение, как возвратился в Киев, как соседи по его дому были удивлены, что он жив, тогда как до его появления были слухи, что он якобы был убит немцами».