Новый Мир ( № 11 2004)

“Бабушка Акулина была филантропкой Задней Мокрой улицы. Она собирала милостыню, а в виде подсобного промысла иногда, при удобном случае, немножко воровала. Около нее всегда ютилось человек пятьдесят „внучат”, и она всегда ухитрялась всех их напоить и накормить. „Внучатами” являлись самые отчаянные пропойцы-босяки, воры и проститутки, временно, по разным причинам, лишенные возможности заниматься своим ремеслом. <...> Вся улица знала ее, и слава о ней выходила далеко за пределы улицы. Но все-таки, на языке босых и загнанных людей, “попасть во внучата” значило дойти до самого печального положения; поэтому бабушка Акулина как бы знаменовала собой крайнюю ступень неудобств жизни и, пользуясь большой известностью за свою филантропическую деятельность, не пользовалась любовью со стороны опекаемых ею людей”.

Вот куда утащил бы Алексея его добрый бог, если бы он прислушался к совету тоже доброго, но полуслепого (что символично!) мастера Григория “держаться” бабушки. Если бы он благоразумно не предал своего бога. Не убил его в себе.

В сущности, начало “М. Горького” приходится именно на “убийство” этого бога в себе.

“Мои университеты”, самое начало повести, момент отплытия Алеши Пешкова в Казань:

“Провожая меня, бабушка советовала:

— Ты — не сердись на людей, ты сердишься все, строг и заносчив стал! Это — от деда у тебя, а — что он, дед? Жил, жил, да в дураки и вышел, горький старик. Ты — одно помни: не Бог людей судит, это — черту лестно! Прощай, ну!”

“За последнее время, — признается Горький, — я отошел от милой старухи и даже редко видел ее, а тут вдруг с болью почувствовал, что никогда уже не встречу человека, так плотно, так сердечно близкого мне”.

В сердце Кая, благодаря слезам Герды, тает льдинка Снежной Королевы. Алеша Пешков “с болью” вырывает из сердца “теплого” бога, Бабушку, зная, что с этим “теплым” богом он пропадет и “Бог дедушки” надежнее.

Беда в том, что он не любит этого дедушкиного Бога и не понимает Его.

Через некоторое время он попытается создать нового бога и назовет его “Человек”. Но даже гуманист Владимир Короленко смутится, прочитав поэму Горького с одноименным названием и увидев этот поистине ледяной образ, одиноко шествующий во Вселенной. Через десять лет Горький вспомнит о “теплом” боге, Бабушке, и поэтически воскресит его в “Детстве”. Но убийство в себе живого бога не пройдет бесследно...