Там же вышла статья В. Лакшина «Доверие» о знаковых повестях Павла Нилина «Жестокость» и «Через кладбище» и модная тогда доверительная документальная проза — мемуарная «Простая операция» Александры Бруштейн, повествующая о клинике им. В. П. Филатова в Одессе.
А вот одиннадцатый номер «Нашего современника» отсутствовал как таковой — в 1962 году этот журнал выходил шесть раз в год и нечетной нумерации, соответственно, иметь не мог.
Одиннадцатый же номер «Октября» вышел и стал практически эталонным, даже можно сказать, почти мифическим номером «Октября», журнала, который, по точному выражению Вольфганга Казака, «всегда оставался верен своим принципам, реальная суть которых заключалась в том, что литература призвана только отражать соответствующую политику партии»
[17]. Романтическая повесть Александра Чаковского «Свет далекой звезды» о летчике, который ищет по фотографии потерянную было возлюбленную, написанная, по выражению П. Карелина, с «глубоко партийным пониманием периода культа личности» и неприятием «мещанства». Не менее типичны и «Рассказы о Ленине» Сергея Антонова. Цикл стихов Евгения Долматовского «Наши годы» — название отсылает к тем самым «Добровольцам», известным по фильму с красавицей Элиной Быстрицкой в главной роли («Вот так и живем, не ждем тишины. / Мы юности нашей, как прежде, верны. / А сердце, как прежде, горит оттого, / Что дружба превыше всего») — голос человека, осажденного возрастом и временем («Меня хоронят молодые люди») и пытающегося хоть как-то донести ценности «наших лет» до очень сомнительного и стилистически чужого молодого поколения, заклясть его этими ценностями — «Коль мы не потеряли веры, / Как верить вы должны теперь!» («Добровольцы», кстати, сняты по одноименной поэме Долматовского).Антиамериканский фельетон М. Цетлина «Женихи Пенелопы», стихотворная борьба со стилягами в исполнении Владимира Федорова (кстати, в 11-м номере «Юности» опубликована практически парная статья Льва Кассиля «Танцы под расписку» — только не в осуждение западных танцев, а в защиту. Кассиль вспоминал свою поездку по США и рассказывал, как на палубе теплохода пассажиры всех возрастов и цветов кожи демократично и с «веселой непосредственностью отплясывали <…> румбу и рок-н-ролл! Да, тот самый пресловутый рок-н-ролл, к которому многие из нас относятся с таким привычным предубеждением!». А вот в ночном клубе в Чикаго тот же танец оставлял, конечно, ощущение омерзительное.