Новый Мир ( № 11 2012)

Герои ранних афганских рассказов, на мой взгляд, почти не запоминались, мало отличаясь друг от друга. Даже в «Знаке зверя», до выхода «Арифметики войны» — самой значительной книги Ермакова, были не столько характеры, сколько герои-маски, герои-функции, герои-символы. У некоторых даже имен нет, только профессии или должности: начмед, хирург, сестра-с-косой. У них нет довоенного прошлого, нет и послевоенного будущего: вся жизнь умещается в пространстве войны, от учебки до кабульского аэропорта.

Герои «Арифметики войны», даже второстепенные, эпизодические, — живые и оригинальные, их невозможно перепутать. «Один» — рассказ молодого солдата, новобранца, принявшего свой первый бой. Будничное повествование об армейской жизни и подготовке к первому бою, первому, как казалось, почти безопасному рейду против душманов, с трагической развязкой. Но сколько же здесь интересных характеров, сколько жизненных историй. Впрочем, осталась любовь Ермакова к именам-символам. Темпераментный, рано созревший, как и полагается южанину, Горинча, красавчик Лебедев, прыщавый, но могучий и добродушный Дубино, нерешительный, «слишком задуманный» капитан Анастасьин, ефрейтор по кличке Адольфыч, похожий на енота и на Гитлера.

Ранние рассказы Ермакова привлекали внимание фактурой, новизной, которая одним Афганом не ограничивалась. Даже о дедовщине тогда только-только начинали писать, а тут оказывается, что даже мраморные туалеты в далеком военном городке молодые солдаты («сынки», «духи») моют зубными щетками. Теперь Ермаков о дедовщине не пишет — о ней и без того знают все. Прошли годы, и писатель отсек все лишнее, неважное, все, что отвлекает внимание. Поэтому «неуставняк» в новой книге Ермакова — всего-навсего часть общего фона, элемент бытия, заметный, но все-таки элемент. Книга Ермакова о другом: человек и война, Россия и мусульманский Восток.