Новый Мир ( № 12 2007)

Имя прозвучало, и я сразу оговорюсь, что настоящие обзорные заметки, пропитанные, как мы увидим, обильным цитированием из чужого

непридуманного,

— это попытка подвести некую важную временнбую черту, обозначить, напомнить себе и заинтересованному читателю, что уходящий “чуковский год” (125 лет со дня рождения) содержал в себе три события непреходящего качества и значения.

Коротко говоря, напечатан — тремя томами — полный свод дневниковых записей, издан — в том виде, каким его мечтал увидеть хозяин, — уникальный рукописный альманах “Чукоккала”, наконец, написана и выпущена в свет первая за последние сорок лет биография Чуковского. Даже не посвященным в перипетии посмертной судьбы знаменитого писателя, современниками которого многие из нас, кстати, были, очевидно, что подобная слаженность и оперативность — нечастое явление. Начну с того, что усилиями наследницы Чуковского, его любимой внучки, проницательно выбранной им самим для этой работы за десять дней до собственной кончины (“…кроме того, Елене Цезаревне Чуковской я вверяю судьбу своего архива, своих дневников и Чукоккалы”), опубликованы все основные работы Корнея Чуковского. Это прежде всего его легендарная критика 10 — 20-х годов, литературоведческие труды, переводы, письма. Рассудительно свидетельствую, что любое книжное издание, связанное с Корнеем Чуковским, будь то семнадцатилетней давности двухтомник избранных критических и научных текстов разных лет, биобиблиографический указатель Д. Берман, томба подходящего к завершению многотомного собрания сочинений, дневники, переписка с дочерью и с Репиным, научное издание альманаха, могло бы и не выйти в свет. Могло бы не выйти, не будь той, которая однажды оставила успешную научную карьеру химика ради изнурительного ежедневного труда во имя таких простых и, увы, обесцвеченных неумеренным употреблением понятий, как справедливость и память.

И надо ли говорить, что Ирина Лукьянова, автор почти тысячестраничной биографии Чуковского, скорее всего, даже не рискнула бы взяться за свою работу, не будь того, что постепенно осуществлялось в посмертной судьбе ее героя к началу нового тысячелетия.