Новый Мир ( № 12 2007)

Одна из православных активисток, высланная вместе с семьей в 1922 году из России и вернувшаяся после войны, незадолго до кончины рассказывала мне, как в Париже встретила на улице выдающегося богослова и в восторге воскликнула: “Наши победили под Сталинградом!” — “Какой ужас!” — тихо ответил богослов. Он был, судя по воспоминаниям, человеком редкой душевной чистоты и благородства; просто он понял, что ему уже никогда не вернуться в Россию, которую, после Бога, он любил больше всего. Я специально не называю его имени, дабы случайно не оттолкнуть возможного читателя от его замечательных трудов.

Что касается Вышеславцева, то, во-первых, можно с уверенностью сказать: ни в одном из известных нам его сочинений, довоенных или послевоенных, нет ничего похожего на хотя бы заинтересованность фашизмом, а во-вторых — сослаться на его печатную активность начала 50-х годов, вызвавшую дискуссии в печати, в которых никто из оппонентов не попрекнул его коллаборационизмом, что в раскаленной атмосфере эмигрантских послевоенных споров непременно случилось бы, если бы нашелся повод.