Новый Мир ( № 12 2007)

Что хорошо — после таких сцен мне становится легко с нею на нашем половом ложе любви: исчезает страх разочаровать. Хотя соседство ее проходящей монашеский искус дочери действует все же более стабильно. Но что я буду делать, когда затворница переберется в другой спектакль и нам ничто уже препятствовать не будет?.. Любящая мать по-прежнему собирает для дорогой наследницы сколько-то там тысяч долларов на операцию по удлинению ног. Длинные ноги пришли из другой пьесы, монахине они вроде бы и ни к чему, но какие новые соблазны они с собою принесут, куда она на них зашагает, — единому господу ведомо…

Боже, что меня занимает!.. В моей жизни не осталось ничего не то что великого — хотя бы просто крупного!.. Да и было ли оно хоть когда-нибудь?

И тут-то наконец на едва мерцающих заплаканных обоях проступает неотвратимая тень, и я привычно каменею. Да, это действительно большое дело — потерять исступленно любимого сына. Как это случилось, рассказать не могу, во второй раз мне этого не выдержать. Разве что окутать какими-нибудь поэтическими иносказательностями, которые для того и сочиняются, чтобы скрыть чудовищную наготу бесхитростной реальности. Ну, хотя бы так: ему от рождения были тесны всякие узы, и он с первых же мгновений стремился откуда-то вырваться — сначала из колыбели, потом из дома, а однажды он попытался с разбегу прорвать границы мироздания и расшибся насмерть. И с тех пор его тень повсюду проступает на обоях или штукатурке, сколько бы жилищ мы ни переменили. Впрочем, я вовсе не желаю, чтобы эта тень исчезла, я ищу лишь передышки, но если в течение нескольких дней она не появляется, я начинаю впадать в панический ужас.

Но сегодня до этого не дошло — она здесь. И это переполняет меня болью и мужеством. Теперь про меня уже никто не скажет, что я никто. Потерять сына — это красиво. А значит, мне по плечу. Если бы он был жив, я был бы никем, а теперь я некто. Значительное лицо.