Новый Мир ( № 2 2013)

Поэтому крушение социалистической экономики не сопровождалось столь же основательным крушением марксистской идеологии — других интеллектуалов, и в особенности — других преподавателей гуманитарных дисциплин в вузах в России просто не было. Люди, чье сознание было преобразовано многими десятилетиями господства одной идеологии, никуда не делись, а среди преподавателей высшей школы концентрация тайных или даже бессознательных адептов марксизма была особенно велика. Ну а эти преподаватели готовили себе достойную смену.

С таким наследием российская культура не может не быть в значительной степени «социалистической» и «антикапиталистической».

В пространстве современной русскоязычной общественной мысли можно отыскать взгляды сторонников более или менее ортодоксального марксизма-ленинизма, сохранивших свои подходы к истории в почти полной неприкосновенности с советского времени. О манерах авторов этого типа стоит сказать — без оценки, только ради констатации факта — то же, что говорили о французских аристократах эпохи Реставрации: «Они ничего не забыли и ничему не научились». Для анализа современной ситуации в мире современные марксисты считают вполне достаточным ссылаться на Маркса, Ленина и — в качестве особого интеллектуального изыска — на Розу Люксембург. Ничего нового за последние 100 лет, по их мнению, в мире открыто не было. Есть авторы, которые находят уместным теперь, с 20-летним перерывом, публиковать свои монографии о политической экономии социализма, которые в свое время не были опубликованы из-за наступившей перестройки.

Для авторов этого типа (к ним мы бы отнесли, например, докторов философских наук Анатолия Шендрика, Виктора Трушкова, Евгения Солопова, а также физика Александра Сагина) никакой загадки в вопросе «что может быть после капитализма?» нет, поскольку ответ на этот вопрос хорошо знали еще большевики в начале ХХ века, и к их знаниям можно добавить лишь некоторые новые аргументы — вроде экологического кризиса капитализма или слов о кризисе «фаустовской цивилизации» — то есть и Шпенглер оказывается на стороне Ленина.