Новый Мир ( № 2 2013)

Конечно, наивно было бы полагать, что Екатерина Завершнева не в курсе существующих в истории литературы мифов о мире ученых и — шире — высших учебных заведений и НИИ; трудно представить, что Леонид Леонов, Даниил Гранин, Владимир Дудинцев Завершневой неизвестны. Ведь перед нами не представитель наивной словесности неведомого происхождения, а автор двух книг — прозаической («Сомнамбула», 2009) и поэтической («Над морем», 2009), автор, чей рассказ публиковался в «Знамени», а статьи — в «Новом литературном обозрении», привлекающий некоторое внимание критиков etc. Не кажется случайным и тот факт, что новая книга Завершневой выпущена издательством «Время» годом позже романа Сергея Солоуха «Игра в ящик» (даже в оформлении этих двух книг можно найти нечто общее — только обложка книги Солоуха выполнена в более сдержанной цветовой гамме, четких линиях), представляющего собой десакрализацию и деконструкцию мифа об ученых на материале 1980-х годов.

Вообще представляется, что тематическое поле «университет — научная жизнь — студенческая жизнь» в последнее время становится все более привлекательным для писателей (оставим публицистам искать причины такого всплеска интереса): смотри также опубликованный недавно в «Новом мире» (2012, №№ 7, 8) роман «Учитель цинизма» Владимира Губайловского.

Завершнева обращается к 1990-м годам; естественное ожидание читателя: сейчас мы узнаем, как будет перевернут миф в перестроечное и постперестроечное время, тем более что мы уже кое-что знаем по роману Солоуха, так давайте же…

Вместо этого:

«Ты же девочка. Девочки должны быть щасливы, иначе зачем они тут».

«При наличии в группе двадцати с лишним мальчиков всегда находился желающий запаять пробирку, приладить трехгорлую колбу, собрать-разобрать установку, снять полярограмму или подсчитать выход чистого вещества».

«…нужен ли мне этот химфак и не лучше ли сразу замуж».

«Девочка» бросит химфак, поступит на психфак, переживет несколько наивно-банальных любовных историй — но, несмотря на повествование от первого лица, дистанция между рассказчиком (уместно бы было также определить рассказывающего как лирическую героиню) и автором сохранится.