Новый Мир ( № 3 2008)

В сентябрьском номере журнала “Знамя” опубликован очередной “маленький роман” (или, как в этот раз обозначено, “роман-монолог”) Леонида Зорина под названием “Выкрест”. Он написан как бы от лица реальной личности — Зиновия Пешкова. Это человек, который прожил в ХХ веке долгую и притом совершенно феерическую жизнь. Судьба его — готовый роман, и вот, кажется, этот роман на русском языке появился.

Зиновий Пешков — старший (на год) брат Якова Михайловича Свердлова, оба родились в Нижнем Новгороде, в семье владельца маленькой типографии, которая печатала визитные карточки и прочую мелочь. При советской власти (не знаю, как сейчас, давно не был в Нижнем) там, на единственной пешеходной улице города Горького (называли ее “Свердловка”), был маленький музей — вот отсюда, дескать, вышел наш пламенный революционер, именем которого назван Екатеринбург (где по его распоряжению была расстреляна царская семья). Про Зиновия в том музее не было ни слова на стендах, про него было тогда нельзя.

С братом (по роману) Зиновий не ладил: “Мы были погодками, я был старше, и это так его угнетало! Казалось, он никогда не простит того, что я его обогнал, — едва ли не сразу меж нами вспыхнула неистовая борьба за первенство”.

Дело, впрочем, не столько в первенстве было, сколько в разнице мироотношений: “Яков не только готов был стать, он и хотел стать частью силы. Я и не хотел и не мог. Второе было еще существенней. Способен ответить лишь за себя. В действе, поставленном моим временем, я был согласен на монолог, не предусмотренный его фабулой и не написанный его автором. Даже спеленутый общей формой, пронумерованный, втиснутый в строй, я продолжал бы в любой ипостаси существовать сам по себе”.

Да, вот вопрос — что есть настоящая сила? Та, которая уже есть вовне и надо лишь к ней примкнуть (но тогда ты уже не “сам по себе”), или та, которая есть в тебе самом (и тогда любая внешняя сила тебе воленс-ноленс чужая, если не враждебная)?

Тут же и право на монолог (“роман-монолог” как-никак). “Действо, поставленное временем”, не очень любило монологи и мало кому их позволяло. И стоили эти монологи дорого.

Оба брата Свердловых жили за “чертой оседлости”, оба чувствовали себя заключенными в гетто, но пути выхода из ситуации избрали разные — Яков с головой ушел в борьбу, где положился на внешнюю “силу”, а Зиновий предпочел легальные возможности. Он хотел не бороться, а учиться и вообще — “существовать сам по себе”. Женщин любить, жизни радоваться.

Вот такие разные были братья.