Новый Мир ( № 4 2013)

Сатуновский крайне осмотрителен в выборе средств выражения. С сентября 1938 года (время написания первого стихотворения, которое, по слову поэта, «считается») Сатуновский всю жизнь отвечает на одни и те же вопросы: какими словами говорить о вырождении языка в сталинской и в постсталинской России, языка вымороченного, обезличенного (вспомним Всеволода Некрасова: «Отрыть, отвалить — остался там еще кто живой, хоть из междометий»[4])? Как рассказать о прилипчивом, достоевском страхе, затянувшем всю страну? Как вести разговор с миром и с самим собой, если слова, не тождественные (звучанием и смыслами) обступившей «серости» и «сырости смертной», в первую очередь — шулерство, обман, во вторую — самоуничтожение для поэта?

 

Мне говорят:

какая бедность словаря!

Да, бедность, бедность;

низость, гнилость бараков;

серость, сырость смертная;

и вечный страх: а ну, как...

да, бедность, так.

 

Выбор «бедного» словаря — это акт освобождения сознания от «мглистых туманностей» советского официоза («резолюции, реорганизации, репарации, промкооперации, / — Боже, какого говна только полна голова!»). «Бедность», вернее, бережливость словарного и образного рядов оставляет читателя наедине со стихотворением, заставляет проговаривать стихотворение как молитву, с гортанными повторами «о» и свистящими «сть» (бедность, бедн

ость, низость, гнилость,серость

, сырость), с надменно-упрощенной рифмой в последних двух строках «как» — «так».

Сатуновский не играет в «смотрите-сколько-я-знаю-слов». Прямизна и обязательность высказывания возведены в разряд императива. Приведу пример: строка, навскидку взятая из военного стихотворения Грибачева «Огонь»: «Над Вислой синь и даль, но нет пути обратно» — немыслима во фронтовых стихах Сатуновского, поэта одного с Грибачевым поколения. Дело не только в изощренности стихотворного размера, не только в усложненной оркестровке военных (и не только военных) стихов Сатуновского, но — главным образом — в отсутствии необязательных слов и фраз, таких как «синь и даль» и «нет пути обратно». Сатуновский говорит о войне без экивоков:

 

Сейчас, не очень далеко от нас,

идет такое дикое кровопролитье,

что мы не смотрим друг другу в глаза...

 

Молча,

разиня рот,

облившись потом,

молча

   пошла, пошла, пошла пехота,

   пошла, родимая...