Новый Мир ( № 5 2003)

Я тоже знал обоих, не так близко, но все, о чем идет речь в этой сжатой, отлично написанной прозе, — мне известно. Даже то, что может показаться откровениями. В конце концов, я тоже провожал Бабаева домой, он дарил мне свои книги, я много говорил о нем с Берестовым и с ним о Берестове. Бабаев даже напечатал мои стихи в редактируемом им альманахе. Помню, как Терехова, старшего выпускника и одну из главных надежд Шахиджаняна, приводили на тот же “шаховский” семинар, в котором я учился вслед за ним, Тереховым. Тереховым “Шах” гордился, цитировал его в предисловиях к своим книгам. В доме у Шахиджаняна я тоже бывал. С обоими наговорил много часов. В общем, на этом схожее заканчивается. С “Шахом” я раз в год перезваниваюсь. О том и другом человеке я много думаю и посегодня: об их внутренних драмах, об их разнообразных, причудливых талантах. Об усвоенных и преодоленных мифах, связанных с ними. Об их существенной роли в моей личной судьбе.

Но так талантливо-исповедально написать (и вспомнить!) я бы не смог. Самое главное — никогда не стал бы. Хотя бы потому, что один из героев-учителей — жив. Живы его родные. И дело не в высказываниях типа “теперь для меня NN умер”. Да и в этом тоже.

Достаточно прочитать книгу Корнея Чуковского “Илья Репин” и дневниковые записи о старшем друге-художнике. Терехов “всё”

рассказал.Кому стало лучше? Ему? Сомневаюсь. Читателю? Читателю, извините, все равно — живы Ваши герои или нет. Читателю в лучшем случае интересно.

Кстати, любопытно, вспомнили ли редакторы о существовании романа Сергеева-Ценского “Бабаев”? Впрочем, это не важно. Не об этой безвкусице речь.

Лидия Чуковская.

“После конца”. Из “ахматовского” дневника. Вступление, подготовка текста и примечания Елены Чуковской и Жозефины Хавкиной. — “Знамя”, 2003, № 1.

Публикация изотдельных

тетрадей дневниковых записей, сделанных после смерти Ахматовой и к ней (Ахматовой) относящихся. Включены и отрывки из “Общего дневника”.

Почти сорок лет прошло, а все равно ощущение неостывшей лавы. И какой автопортрет самой Лидии Корнеевны проступает через ее дневник!

“8/III 66 утро<...> Оказывается, и у Анны Андреевны был дневник! Аня (Каминская, внучка Н. Н. Пунина. —

П. К.) сказала, что там есть записи о последних днях и новые стихи! Да, еще Аня мельком произнесла: — Акума мне говорила, что не следует записывать прямую речь!

(А я-то... Но ее прямая речь была точна, как стихи, и записывалась легко)”.

Сергей Чупринин.Нулевые годы: ориентация на местности. — “Знамя”, 2003, № 1.