Новый Мир ( № 5 2009)

Ведь раньше труды и дни этого важного для нас театра объединяла фигура Анатолия Васильева, построившего этот дом; ныне, в отсутствие лидера, «Школа драматического искусства» рассыпалась на несколько разных направлений.

С одной стороны, это работы Бориса Юхананова (последней — многодневной «венской репетиции» «ЛабораТОРИЯ. Голем» — посвящен февральский выпуск «Художественного дневника»), с другой — спектакли, связанные в единое целое музыкой Владимира Мартынова (им посвящен сентябрьский выпуск «Художественного дневника» за прошлый год). Есть еще в нынешнем репертуаре работы Игоря Яцко, других режиссеров, дружественных васильевской эстетике.

Однако только работы студийцев под руководством Крымова сообщают афише «Школы» некоторую цельность. Здесь важно, что Дмитрий Крымов не только режиссер, но еще и художник. Критика именно в отношении Крымова употребляет расплывчатое понятие «театр художника», обеспечивающее в ситуации культуры переходного периода жизненность и жизнестойкость его поисков[18]. Поэтому так важно и интересно проанализировать смещение акцентов в «театре художника» с актерской игры, без которой невозможно представить театральное искусство, на окружающий актеров антураж.

 

«Сэр Вантес Донкий Хот». Поэма (Опус

№2)

Вокруг театра тоже должен быть театр: на Поварской все еще дышит легендой, все мы — ее заложники; она еще не выветрилась, отапливает помещение, в котором ремонт. Поэтому внутри ШДИ меняется оптика восприятия: детали интерьера будто бы укрупняются, все лезет в фокус, в диафрагму: лестницы, балясины, связки проводов, трещины в ремонтируемых стенах (особенно живописны); все сбирает поживу. Все превращается в набор фотографий.

Вокруг театра должен быть театр: нас долго и тщательно рассаживают, народа больше, чем нужно, толкотня в коридоре, жесткие скамейки, иностранный язык и пустая комната, куда нужно подниматься на третий, что ли, этаж.

Это именно комната, пустая и не приспособленная для представлений; ничего, кроме редко висящих софитов по краям. Даже интересно: как зала эта будет охвачена спектаклем, подчинит ли он ее себе. Обшарпанный пол, белые стены, рисованный старинный потолок, ниши для окон. Сцена как таковая отсутствует, хотя несколько рядов зрительских скамеек отгорожены лакированными перилами.