Новый Мир ( № 6 2000)

Отчего “дядька Леня” выстрелил себе в сердце из ружья? Оттого ли, что во время его одинокой болезни кто-то обокрал два соседних дома и теперь это ляжет на него и станет он вором или пособником воров в глазах людей? Оттого ли, что любил Надю и нет сил пожелать найти “кого-то” и потерять себя с этой находкой? Оттого ли, что “степь” наступала на обустройство одинокого человека в этой долине, то хищницей лаской, разоряющей курятник, то змеей в хлеву. То одичанием собак, готовых загрызть кого угодно.

Самое печальное в Ленином одиночестве — отчуждение, удивительное отсутствие понимания того, как живут другие люди. И хорошо ему знакомые в соседней деревне. И в городе, где бывал не раз, и во всем мире. О жизни он пытается судить по передачам телевизора. И ему не нравится, кажется лживым или неинтересным телевизионный мир 80-х годов. Что ж, он многим не нравился. В том числе его врагине Савельевне, но зато она любила свой дом, свою корову Зою, степь, горы на краю долины. А Леня... “Отпущенные ему на целую жизнь страсти все ушли на что-то другое...” (Вот бы знать, на что?) “И теперь, бегая, растираясь, он делал это не для того, для чего могли это делать люди с экрана, а только чтобы еще чувствовать себя живым”. Череда деталей влечет нас к закономерному финалу. Случаен только час и повод.

Но по прочтении остается некая неудовлетворенность.

Савельевна и Петровна, гости на поминках, летние курортники на берегу — все изображено точно и занятно: жанровые сценки, “физиологический очерк”, как определил М. Эдельштейн, автор “букеровского” обзора в “Русской мысли”. Но все это орнамент к основному сюжету. А в чем главный смысл прочитанного?

Противостояние “инакого” чужака, доброжелательного и честного, циничным, вороватым, недоверчивым местным жителям? Коллизия, не раз описанная в русской литературе в XIX и в XX веках. Смерть одного из “старосветских супругов” — деградация, безразличие к жизни и, наконец, гибель оставшегося без пары неразлучника? Исчезновение поколения, которое рушится в забвение, как подмытый волнами уступ на берегу?

Много тропинок можно протоптать в степи у моря...

Хотелось бы увидеть в новом неожиданном материале (“берег”) и какой-то новый неожиданный смысл. Но как-то он не возник. Платова оказалась не в состоянииотрефлексировать“случай на берегу”. Изобразила — и только. Хватает вопросов и к изображению.