Новый Мир ( № 6 2005)

В повести “Псих ненормальный”, главный герой которой художник, не снискавший широкого признания, но высоко оцененный знатоками, есть и герой второго плана — поэт Костырин. Художник так описывает свое впечатление от стихов Костырина: “Он в них был все так же прямолинеен, даже любовь воспевал чересчур поспешно, словно некогда ему было полюбоваться женщиной или хотя бы ее телом. Выходило сплошное „пришел, увидел, повалил”… Лирическая героиня была всего лишь моделью, которую он с помощью примитивных рифм тащил в стих, как в койку. Разнообразием жизни в Васькиных стихах не пахло: они выходили голыми, точно осенние деревья. Скелеты мысли, и все. Думаю, Васька плохо владел стихом. Напора у него хватало, но не пластики, и он гонял свои страсти и страхи взад-вперед по не им проложенным рельсам чужих ритмов”. Это — самохарактеристика, но весьма необычная. Это корниловская поэзия, услышанная чужим и нечутким слухом. В этом описании много горечи. Да что ж это такое в самом деле: все в лоб да по лбу. А где же тонкость? Где же “пластика”? Трудно объяснять другим (да и надо ли?), что пластика-то как раз есть, и довольно изощренная? Что примитивная рифма имеет право на существование и иногда она свежее, чем изысканная? Ирония в этом описании особенно чувствуется, если вспомнить раннее стихотворение “Осень” (1954):

Здесь больше ума, чем страсти,

И трезвости, чем мечты,

И, как недовольный мастер,

Срывает ветер листы.

А это — в конечном смысле —

Единственно верный путь:

Слетают пустые листья

И остается — суть.

Здесь те же осенние деревья, те же “скелеты мысли”. Прямое высказывание в поэзии ценнее, чем прихотливое “владение стихом”. Беда только в том, что прямое высказывание почти никогда “не проходит”. Оно ломается о стенку банальности, потому что самые высокие и благородные слова и слова самые низкие — это одни и те же слова. И потому слово стиха необходимо защищать и утаивать. Но если прямое высказывание проходит, если удается сохранить его высоту и силу — это удача.

Корнилов вместе с разговорным языком, о котором говорила Ахматова в своей рекомендации, втащил, втянул, затолкал в поэзию обычного человека с его проблемами, бедами и обидами.

Я люблю этот быт,

Тусклый, как понедельник,

С вереницей обид

И отсутствием денег...

............................

Он и ночи темней,

Горе с ним и морока,

Только он, как туннель, —

Не тупик, а дорога.