Новый Мир ( № 6 2012)

Так вот, войдя в эту гостиную, Домбровский глянул на сидевших в ней и сказал мне:

— Что же, я, получается, вроде Арона молодого? Под чужой личиной?

Довольная, что разговор наш все-таки занозил душу, я с жаром возразила:

— Ну что вы! Ничего общего! Вы же не могли знать. И потом, если и есть в вас эта кровь, то так мало, было это так давно и далеко, что уже неважно.

— Серьезно? Так это у вас считается?

— И я могу ошибаться насчет имени, — прибавила я лицемерно.

— Да наверняка ошибаетесь.

— Очень может быть.

— А с другой стороны... может, и жаль, что ошибаетесь.

— Жаль? — изумилась я.

— А что? Уехал бы и я в вашу Палестину, покончил бы со всем этим, жил бы себе там припеваючи. Под пальмой на берегу моря, с апельсином в зубах...

Койот

Захаров Владимир Евгеньевич родился в 1939 году в Казани. Академик РАН. Лауреат двух Государственных премий в области физики. Автор нескольких книг стихов и многих журнальных публикаций. Живет в Москве и по нескольку месяцев ежегодно преподает в США.

 

 

После посещения сына плачу

в стиле княгини Урусовой

 

Дети мои, дети,

Светы мои, светы,

Внуки мои милые,

Звездочки ясные,

Что-то станется с вами,

Когда

То,

Что некогда было Россия,

Превратится в пространство для битвы

Между далеко продвинутыми,

Технически оснащенными,

Изощренными,

Беспощадными

Восточными народами

За земли Поволжья.

За нефть Сибири,

За чистую воду Байкала.

 

 

 

Эмигрант — скупой рыцарь

 

Вот оно,

Богатство мое неразменное —

Русский язык.

Спущусь в подвал,

Крышки сундуков все подыму,

Свечи все запалю,

Праздник себе устрою.

 

Тынянов

С его «Вазир-Мухтаром»,

Платонов,

«Чевенгур»,

Бунин —

Выбирай

Хоть «Солнечный удар», хоть «Чистый понедельник»,

 

Бабель,

«Смерть командира»,

Прочитал,

И уже с начинкой,

А вот Цветаевой стихи искрометные,

О каждой строчке готов говорить.

 

И я — скупой рыцарь?

Никакой я не скупой рыцарь.

Эй, Альбер,

Иди-ка сюда!

Возьми почитать

Хоть «Капитанскую дочку»!

 

Да некогда ему!

Он «дейтрейдер».

 

 

Натуралист

 

Когда вешние воды нахлынули,

Дерево и упало.

Верхушка в болото далеко завалилась,

Но ствол, кора, камбий —

Все к услугам моего интереса,

Только надо соблюдать осторожность, —

Там, в дуплах,

Скрываются

Окукленные,

Известные по каталогам,

Боеголовки.

 

Разрешите представиться — Фабр,

Да, да, из тех самых Фабров,

Пять поколений натуралистов,

Прапрадедушка мой знаменитый[1].

Он не только энтомологом,

Но и художником был.

В популярных книгах можно видеть его шедевр:

Дохлая крыса,

Пожираемая личинками бабочек и жуков.

 

Я этих талантов не унаследовал,

Но со мной прекрасная цифровая камера,

Воображаю, какая будет сенсация,