Новый Мир ( № 7 2000)

Бесценный мой Виктор, хочу написать тебе, пока я еще не окончательно ослабела, последнее письмо. Я лежу пластом, а если встаю по разным делам, качаюсь во все стороны. Прощай, мой ненаглядный, желаю тебе, дорогой Денизе и деткам счастья на долгие годы. Вы такие хорошие родители, детки у вас такие чудесные, что счастье должно сопровождать вашу жизнь.

О моей смерти тебя уведомят. Целую тебя, мой бесценный, бессчетное число раз, дорогую Денизу, которую я оценила и полюбила, и моих родных прелестных внучек.

Мама.

Я так страдаю физически и морально, что с нетерпением жду смерти как избавления.

Бабушка была внучкой, дочкой, женой, невесткой, племянницей, сестрой и тетей семи российских генералов. Их лампасы, аксельбанты, позументы, эполеты остались в далеком прошлом. Теперь ее прах увозили на кладбище скорбные дроги. За ними следовала траурная процессия, состоявшая из трех человек: тети Вавы, отца и матери. Им предстоял долгий путь через всю Москву от Филей до Донского кладбища. Бабушкина сестра Клавдия Павловна была слишком стара, а мы с братом слишком малы, чтобы его осилить, и нас оставили дома.

После смерти бабушки Клавдия Павловна отправила Виктору Дмитриевичу в Париж письмо, в котором сообщила ему о смерти матери и попросила без объяснения причин прекратить переписку. Она также уничтожила оставшийся после бабушки архив, включая письма Виктора Дмитриевича. Кто в те годы не боялся репрессий, пусть первым бросит камень. Отец сохранил лишь фотоальбом, с которого я начал рассказ. Как благодарить его сегодня за то, что в годы сталинского террора он пошел на смертельный риск и оставил в своем доме фотографии предков во всем великолепии их генеральских мундиров...

Я не знаю, какие выводы сделал дядя после того, как бабушка не смогла приехать к нему в гости, и не берусь судить о том, какой информацией он обладал о положении дел в Советском Союзе, о ситуации в семьях отца и тети. Но я понимаю, что известие о смерти матери и прекращение связи с братом и сестрой было для него тяжелым ударом. Последняя ниточка, связывающая его с родиной, оборвалась.

Чтобы закончить описание событий 1936 года, приведу письмо к моим родителям Александры Коронатовны Костомаровой, последней оставшейся в живых к тому времени сестры дедушки Дмитрия Коронатовича:

Дорогие Павлик и Людмила Ивановна,