Новый Мир ( № 7 2000)

Наступил 1937 год. Были арестованы несколько хороших знакомых отца, которые часто бывали у нас в доме. С ними отец иногда проводил досуг: играл в теннис, ездил на охоту, отмечал праздники. Помню как-то, когда я пришел из школы, взволнованная мама мне сказала: “Дима, что бы ни случилось с папой, что бы тебе о нем ни говорили, запомни одно: он самый честный и самый прекрасный человек на свете”. Я очень любил отца, я был согласен с тем, что он лучший человек на свете, но я не понимал, что ему может угрожать. Однажды ночью на лестнице послышались тяжелые шаги кованых сапог и громкие голоса. Отец стал судорожно одеваться, мать накинула халат и зажгла свет, который разбудил меня. Брат продолжал спокойно спать. Родители обменивались короткими фразами. Одну реплику отца я запомнил на всю жизнь: “Можешь делать все, что посчитаешь нужным, только спаси детей”. Шум за дверью усилился, но в дверь никто не стучал. Скоро я уснул, а когда проснулся, то обнаружил, что родители так и не ложились спать. Они сидели в другой комнате на диване и тихо разговаривали. Утром мы узнали, что той ночью арестовали нашего соседа, милейшего человека, немца по национальности, из которого позднее выбили признание, что он — “немецкий шпион”.

Весной 1940 года, после войны с Финляндией, у отца возникли новые осложнения на работе: после очередного заполнения анкеты его лишили допуска к секретным документам. Отец ожидал ареста, однако и на этот раз судьба была к нему благосклонна: его просто уволили с завода, поскольку вся техническая документация там была секретной. Недоверие к нему, как и недоверие к соседу-немцу, вполне соответствовало духу времени. Удивляет другое. Соседа арестовали и объявили “немецким шпионом”, отца же “только” лишили допуска, уволили с завода, но “белофинским шпионом” не объявили. Сегодня я не знаю, какой ангел-хранитель уберег от репрессий в то страшное время отца — потомственного дворянина, сына генерала, брата белого офицера, человека, имевшего “неосторожность” родиться в Финляндии.