Новый Мир ( № 8 2009)

В своих главных (и скандальных) сочинениях Розанов мог говорить на самые острые темы — секс, полигамия, евреи, революция, христоборчество, рок русской истории, неопровержимые авторитеты — Салтыков-Щедрин («как матерый волк он наелся русской крови и сытый отвалился в могилу»), Лев Толстой («глубоко пошлая жизнь»), Гоголь (устанешь цитировать). И не говорить даже, а кричать, топать ногами, хихикать…

Но в письмах к Герье из «такого» Розанова вырвется только «ослы-позитивисты». Тут же, правда, пойдет нарастать истинно по-розановски: «О, какие они ослы, эти позитивисты, и мне кажется, вся глупость их проистекает от этого одного — непонимания ужаса смерти».

Розанов написал первое из публикуемых писем по печальному поводу — в 1914 году 5 октября скончалась супруга Герье — Авдотья Ивановна Герье, урожденная Станкевич. Василий Васильевич с ностальгической нотой вспоминает университетские годы, «старые годы» (если употребить название популярного тогда журнала). Может быть, здесь не только понятное желание облегчить горе любимого учителя, но и предчувствие собственного ухода. И в целом — ухода времени, которое одинаково дорого обоим. Недаром он напишет в конце: «Прощайте, наш дорогой Наставник». И в этой прописной букве — не столько понятная эмоциональность, сколько выверенный Розановым принцип иерархизма.

Да, Розанов был, пожалуй, во всем человек Серебряного века: он подвергал сомнению существующую церковь и существующий брак, он высмеивал «святые» в глазах не одного поколения интеллигенции авторитеты, он чудил не только на страницах своих сочинений, но и в знаменитой Башне Вячеслава Иванова (а ведь там пародировалась даже евхаристия!).

Но в чем в чем, а в отношении к государству или, точнее, к монархиче­скому государству Розанов всегда оставался неизменно консервативен. Его консерватизм не сервильного толка (в чем, по традиции, упрекала консерваторов либеральная часть русского общества). Это консерватизм труженика, который своим тяжким трудом (а Розанов, как журналист, писал чудовищно много) кормит многочисленных домочадцев.

Вот здесь и находится одна из главных точек соприкосновения Герье и Ро­за­нова. Не случайно Розанов именно отношение к государству ставит Герье в заслугу: «Мне то и нравилось, что Вы и профессор, и государственный человек».