Новый Мир ( № 8 2011)

Я часто пыталась представить себе, как спрашиваю отца, почему мама сделала это, но мне так никогда и не удалось придумать хотя бы какой-нибудь убедительный ответ, и наш воображаемый разговор ни разу не продвинулся дальше моего вопроса.

 

— Знаешь, — мог бы сказать отец, — никогда не известно, почему человек делает такие вещи. То, что это случилось после разговора со мной, и та история с другой женщиной — все это еще ничего не значит. Мы давно жили каждый в своем мире и рано или поздно разошлись бы навсегда. Этого уже нельзя было избежать. Думаю, она тоже это понимала. И не думаю, что я очень много значил в ее жизни на тот момент. Раньше, наверное, да. Но тогда — уже нет, между нами все закончилось гораздо раньше, чем мы решились об этом поговорить. Так почему-то всегда бывает. Думаю, у нее была другая причина поступить именно так. А может быть, и не было. Может быть, в таких случаях все решает просто настроение. Грязный снег за окном, сломанный ноготь, болезненные месячные, хамство продавщицы в булочной. Не будем же мы теперь обвинять продавщицу в булочной, что она довела маму до самоубийства?

 

Или он мог бы ответить совсем по-другому.

— Знаешь, — сказал бы он, нервно помешивая гущу на дне чашки, — я очень жалею сейчас, что оставил ее тогда одну. Мы поговорили довольно спокойно, и мне даже в голову не пришло, что она может сделать что-нибудь такое. Тем более тогда я еще даже не решил окончательно уйти. Просто хотел быть честным с ней и не хотел, чтобы она узнала обо всем от кого-то другого. И она отреагировала достаточно спокойно. Сказала, что это не очень ее удивляет, что она давно ждала чего-то похожего и что я могу за нее не волноваться, она справится.

 

Или даже так: