Новый Мир ( № 8 2011)

С тех пор мы жили с бабушкой вдвоем, так как дедушка умер еще раньше, неожиданно, от более сильного, чем всегда, приступа сахарного диабета. Его положили в больницу, в самую лучшую в городе больницу, у деда всегда все было самое лучшее: он умел как-то это все устроить. И самый лучший в городе врач, который был самым близким другом деда, диагностировал инфаркт. То, что диагноз был ошибочным, выяснилось уже потом, так как лекарства, которые вкололи дедушке против инфаркта, оказались смертельными для диабетика. Все знакомые советовали бабушке воспользоваться связями мужа и устроить скандал, но бабушка только написала своим фронтовым подругам, и они приехали на похороны. Приходил и врач, светило нашего городка и дедов друг. С тех пор он перестал быть светилом, так и не смог простить себе той ошибки, и что-то в нем сломалось. Говорят, он понемногу спился, но точно я этого не знаю, потому что больше он к нам не заходил.

Бабушкиных подруг я помню очень хорошо: все они были похожи между собой, как сестры. Возможно, из-за седины или уверенной осанки, военной выправки или привычки курить сигареты без фильтра. Они переписывались до последнего и умерли в один год, весной, сразу после окончания эпидемии гриппа. Хотя гриппом в тот год не болели.

 

Той осенью как-то странно вели себя клены, оставляя листья зелеными почти до первых заморозков, а желуди, падающие на землю, прочно держали при себе ребристые шапочки — ни с одного мне не удавалось их снять. Но хуже всего, пожалуй, было с каштанами: мне кажется, что именно в тот год я заметила на каштановых листьях первые признаки странного заболевания, которое теперь сделало их такими уродливыми и из-за которого они вскоре исчезнут совсем. Каштановые листья тогда еще не скручивались в самом начале лета в черные трубочки, покрытые мелкими пупырышками. Эти листья были еще вполне обычными на первый взгляд, только очень медленно желтели и краснели, к тому же слишком плавно опускались на брусчатку, всегда ребристой стороной вниз. Я даже не знаю, что такого подозрительного было тогда на ощупь в каштановых листьях, но оно было, я точно помню. И достаточно было взять в руки любой лист, как сразу чувствовалось, что в этом году все как-то не так.