Новый Мир ( № 9 2006)

Россия сегодня пытается возрождаться и позиционировать себя в глазах прочего мира как особая ветвь иудео-христианской цивилизации, историческим оформлением коей ветви была, а многим кажется, что должна быть и впредь, — православная империя. Но собственно империю как источник духовности рассматривать, конечно, не стоит. Это — так, оболочка. Империя, как в свое время думали в Византии, — это такая “бочка”, которая носится по бурным волнам истории и призвана хранить внутри сокровище истинной веры, пронести его в неизменном виде от Воскресения до второго Пришествия. Россия — “Третий Рим” — идею наследовала, и хотя в бочку заглядывали нечасто и о том,

что

там, большинство населения имело довольно смутное представление, — но все-таки верилось, что, несмотря на все имперские безобразия, несмотря на все катаклизмы, измены, падения, сокровище с нами. Оно хранится где-то в глубинах народной души. И отыскать его можно, но не в официальной, конечно же, церкви, придавленной властью или озабоченной, как ныне, своей “симфонией” с государством, а в каких-то потаенных скитах и пещерах, где неведомые миру святые старцы молятся за нас, грешных, и силой молитвы творят чудеса.

Про святых старцев и повествуют обе картины.

Пролог “Острова” относится ко временам Второй мировой войны. Белое море. По морю буксир тянет баржу с углем. На борту — капитан и юный матрос-кочегар. Буксир захватывают немцы. Наши прячутся в кучах угля. Их находят, ведут на расстрел. Матросик бьется в истерике: “Не убивайте!” Ему предлагают на выбор: умереть или собственноручно застрелить капитана. Он стреляет. Немцы оставляют его в живых, но заминированный буксир взрывается, и волны Белого моря выносят оглушенного морячка на остров, где стоит монастырь. Монахи возвращают к жизни несчастного, совершившего страшный “иудин” грех.