Новый Мир ( № 9 2009)

Как видим, на человеческом уровне Блок и Мейерхольд — отнюдь не антиподы. И сдвиг Блока к “реализму” — это поворот именно в данный момент, поворот не “навсегда”, а на ближайший отрезок времени. Потом же непрямолинейное “чувство пути” подскажет еще что-нибудь.

Блок лелеет новую влюбленность. То позвонит Дельмас по телефону и прервет связь, едва услышав ее “алло”. То в пространном письме за подписью “Ваш поклонник” просит ее сфотографироваться в роли Кармен и составляет целый сценарий серии снимков. Дирижер Малько предпринимает попытку познакомить Блока и Дельмас. Сначала она этого страшится, потом решается. Нет никаких реальных преград. Двадцать второе марта. Перерыв в спектакле. Она почти рядом. Но Блоку нужна дистанция: “Я вижу, узнаю со спины это все чувствующее движение бесконечно уже дорогих мне плеч”. В результате он убегает домой и записывает: “Я боюсь знакомиться с ней”.

Он посылает ей свой мусагетовский трехтомник и церемонное письмо с оговоркой: “Я знаю, что стихи в большом количестве могут показаться нестерпимыми”. Но в то же время с внутренним убеждением: “Хотел бы поднести Вам лучшее, чем владею”. Еще до первой встречи успевает послать два стихотворения из нового цикла “Кармен”.

Двадцать седьмого марта Блок звонит Любови Александровне, не застает дома, просит перезвонить. В два часа ночи происходит их первый телефонный разговор, а на следующий день — первая встреча. В записной книжке — ее кратчайший конспект: “Всё поет”. Простая мелодия счастья будет звучать и дальше. Два месяца спустя: “Во мне — поет. И она — вся поет”.

А пока — тридцатого марта они сидят вместе в первом ряду зала Тенишевского училища, слушая речи мейерхольдовцев об итальянской комедии масок. Слушают не очень внимательно, Блок то и дело адресует спутнице записочки, она письменно же отвечает короткими фразами. Оба, оказывается, будучи во Флоренции, побывали в келье Савонаролы. Блок справляется, чем надушена Любовь Александровна: “Ориган?” — “Коти”, — пишет она в ответ. На этих же листочках — проект посвящения к циклу “Кармен”.

На следующий день цикл завершен. Своевременно, на пике растущего чувства:

Вот — мой восторг, мой страх в тот вечер в темном зале!

Вот, бедная, зачем тревожусь за тебя!

Вот чьи глаза меня так страстно провожали,

Еще не угадав, не зная… не любя!

В коротком письме, помеченном “Пасха 1914 г.”, то есть шестого апреля, сбоку страницы фраза: “Грусть моя сегодня светла”. Вольная или невольная вариация пушкинского “Печаль моя светла”.