Новый Мир ( № 9 2009)

Когда абсент, проникнув в ткань ума,

Внезапно в замки превратит дома

И женщина любая ночью синей

Покажется ликующей богиней, —

Тогда и он придет и скажет речь

И, сбросив свой пиджак с убогих плеч,

Начнет жонглировать то стулом, то бокалом,

Стараясь быть для всех приятным малым.

Противный всем, он ради чьих-то су

Чугунный стол качает на носу,

И, ширя рот, и пропитой и грязный,

Скребет он воздух песней гривуазной.

Когда-нибудь сорвется тяжкий стол,

И брызнет мозг на чей-нибудь подол,

И, наклонившись над горячим трупом,

Ты будешь и рассеянным и глупым.

Но я в кусочке мозга обрету

Всю жизнь глупца, печали и мечту…

И женщина моим предстанет взорам,

Заплеванная виски и ликером.

 

 

                  

Апашка

 

Два трехугольника Астарты

Ее глаза,

И неверней удара в карты

Ее слеза.

Она верна, покуда знойность

Любви верна,

Она стройна, покуда стройность

В крови сильна.

Она стареет с каждым годом,

Но молодой

Умрет на радость пешеходам

На мостовой.

Она ругается сегодня:

Подите прочь!

Тебя с ней познакомит сводня

Назавтра в ночь.

Она покорно бросит тело

В твою кровать,

Чтобы наутро, кончив дело,

Пораньше встать.

У ней есть друг. Он бьет. — Однако

Он любит, ждет.

Она затравленной собакой

К нему ползет.

Когда же друг под гильотиной

Испустит дух,

Она, ругнув его скотиной,

Полюбит двух.

 

 

                  Парочка

 

…Сиди и смотри

На высокую стойку,

Как рыжий Анри

Наливает настойку…

Что подперла

Лицо рукою,

Глаза подвела

Зеленой тоскою?

Брось, забудь

Свою Кларетту.

Ты была с ней до свету

И со мною побудь

Чуть-чуть!

Ну, веселее

Выпей абсенту,

Красную ленту

Вплети понаглее.

Или ты все еще грезишь

О ее нежном теле?

Хватит! Слезай с постели,

А не слезешь —

Будешь дело иметь со мною!

Сводничать мне надоело!

Нет! Уж коли задело,

Так будь же и мне женою!

                  Lapin agile

 

Ты видишь на горе кабак —

Он [Бы] Шустрым Кроликом зовется.

Там легкий плющ на стенке вьется,

Там летом знойным рдеет мак.

Иди туда. Легко там пьется

И сидр, и виски, и коньяк.

Там, в садике, в кусту сирени,

Поставит дед тебе скамью,

И ты любимую свою

К себе посадишь на колени

И будешь петь, как я пою,

Томясь душой в любовном плене.

Не догадается сосед,

Что ты поешь. Он не услышит.

Твой рот едва приметно дышит, —

У песни сердца звука нет, —

Неслышно грудь она колышет,

Как мозг больного — сладкий бред.

И песнь твою поймут лишь двое,

Она да ласковый старик —

Хозяин. С детства он привык

За стойкой, там, у стенки, стоя,

Улавливать немой язык

Сердец, забывших все земное.

Гитару снимет он с гвоздя,

И, пыль стряхнув, зашепчут струны,

Как плеск лазоревой лагуны,

Как шум весеннего дождя.

И голос старческий, но юный

Польется, воздух молодя.

И песня эта той же будет,