Новый мир (Трилогия)

— Местные алхимики вытапливают из них жир, который подмешивают в свои зелья, — ответил охотник, потом брезгливо поморщился, — так же их любят подавать на стол в дорогих заведениях, говорят, будто мясо у них очень вкусное. Эта деревня как раз занимается промышленным ловом водяных, вот только их становится все меньше, водяных этих. Вообще я давно заметил, как подорожали зелья из их жира. Похоже, повсюду водяных осталось мало. Вон — озеро совсем загнило, ведь водяные следят за чистотой воды. Но разумные давно разорвали связь между собой и природой, поэтому не щадят никого. В том числе и этих бедных существ.

— Господи, — шепотом сказал я, потрясенный.

Местный кузнец, имевший вид ну очень ненадежного человека, а конкретно — пьяницы, взялся поставить подкову. Я хоть и пригрозил, что за плохую работу отлуплю нерадивого работника, но, видимо, особого эффекта не добился. Мне только и оставалось, что тяжело вздохнуть и пойти прогуляться. Конечно, не по деревне, а по берегу, может хоть где найдется чистенькое местечко.

Чем дальше от деревни, тем больше жесткая и мертвая земля сменяла грязь и мусор. Наконец, спустя целый час ходьбы, я набрел на небольшую заводь. Она оказалась закрыта от основного озера большим завалом из кучи деревьев. На лодке и пытаться не стоит проплыть — напорешься на корягу и ратуй, чтоб до берега дотянул! Вода была на удивление чистой, не настолько, как могло быть, но и не грязной. По берегам зеленели деревца и трава, которые уже к осени медленно засыпали.

Не удержавшись, скинул с себя все вещи, аккуратно и неприметно сложив их под большим кустом. Потянувшись, с разбегу нырнул в воду. Ледяная жидкость прошлась по всему телу, вызвав приятную дрожь, пробрав до мозга костей. Вынырнув, я поплыл середине заводи, где снова нырнул, получая неимоверное наслаждение от процесса. Хорошо то как!

Задерживая дыхание, я рывок за рывком погружался все глубже. И вот достал до самого дна, удивительно чистого и мягкого, будто очищенного. Вода практически не резала глаза, грязи и тины практически не было, поэтому я спокойно осматривался. Над головой была ошеломляющая толща воды, завораживающая и необычная, сквозь которую пробивались лучики полуденного солнца. Уже собрался всплывать, так как не мог слишком надолго задерживать дыхание, как чьи-то скользкие пальцы ухватили меня за щиколотку.

Едва удержавшись от вскрика, рывками начал рваться с большой скоростью наверх. Всплыв с шумным вздохом наверх, я стремительно понесся к берегу, заставляя ослабевшие конечности делать мощные гребки. С разгону выскочил на берег рядом с тем местом, где под кустами скрывались мои вещи. Моментально выхватив меч, обернулся к воде, держа клинок прямо перед собой.

На берег медленно вышел водяной, а это был именно он. Немного отличался от виденного мной в деревне, имел не зеленую, а серую кожу, сгорблен, едва стоит на кривых ногах. Он смотрел на меня пристально, прожигая насквозь злобой, даже ненавистью, что уместилась в его глазах.

— Глупый зверь! — услышал я шипящий голос. Оглянувшись, я никого не обнаружил, потом взглянул на руки. Вместе с мечом я случайно ухватил амулет-переводчик. И тут я с ужасом осознал, кто именно говорил сейчас. Водяной!

— Твою же мать! Говорящая жаба! — от избытка эмоций я не удержался и громко воскликнул.

— Сам ты жаба! — с обидой сказал водяной, а потом до него тоже дошло, что я говорил на его языке. Он вылупил глаза, ставшие, как два блюдца, выдохнул, — Говорящий зверь!

— Ты… — я не находил, что сказать.

— Откуда ты знаешь наш язык, зверь? — с напором спросил водяной. Ему удалось на меня надавить, имея при этом небольшие габариты.

— Я не зверь! Я человек, — я тоже нашел повод обидеться, а потом понял что сказал, но слишком поздно прикусил язык.

— Ложь! — воскликнул водяной, — Человеки ушли! Очень давно ушли!

— А я пришел, — хмыкнул я.

— Не может быть! — водяной, казалось, только сейчас осознал, с кем говорит. Он стремительным движением оказался в воде, моментально скрывшись в глубине. Я стоял, не в силах шелохнуться, лишь перехватил поудобнее меч.

Вскоре ровная гладь заводи забурлила, на поверхности воды стали появляться все новые и новые водяные. Их набралось около пяти десятков, но я умудрился заметить, что практически все какие-то болезные. Кто-то кашляет, не переставая, кто-то и вовсе без руки, а то и без двух. Вскоре показался и мой недавний собеседник.

— Вот, я же говорил! Человек! — воскликнул тот. Остальные водяные заахали и заохали, рассматривая меня. Никто не приближался, так как я все еще держал меч перед собой, но многие порывались. Водяной, которого я обозвал жабой, заговорил:

— Все вы знаете, что мне уже две тысячи лет! Но даже мои прадеды слышали о человеках только от своих прадедов! И все говорили о том, какие они великие! И я, Суорик Старый, говорю тебе, человек, от всего нашего народа — помоги! — вдруг обратился водяной ко мне.

— Ч-чего?! — я аж опешил от такого заявления. Ну а вы бы не удивились, если бы пятьдесят огромных лягушек в голос просили о помощи? Я даже сел, — Что же вы от меня хотите?