Новый сотрудник береговой лаборатории

— Я довольно долго думал, что подарить тебе и, когда перебирал фотографии, то подметил, что с десятилетия Итари ты присутствовал на всех семейных фотографиях. Вы с ней росли вместе, и я знаю, костлявый, как ты ей дорог. Этот фотоальбом я сделал для тебя, чтобы ты не забывал о том, что ты — тоже часть нашей семьи.

Кузнечик молча перебирал страницы альбома, который начинался еще с наших с ним детских снимков. Сердце на миг защемило, а на альбом что-то упало. Я была очень растрогана, но точно понимала, что не плачу.

— Кузнечик, — я с недоверием взглянула на умертвие, понимая, что из его провалов, где должны быть глаза, капает чай, который он только что выпил.

— Ээээ, — пробормотал Кузнечик, крепко обнимая дядю и меня с братом. — Эээ, а эээ. Эээ-э. Э.

— Ну что ты, мы так любим тебя. Не нужно плакать, — я крепко обняла Кузнечика, мягко поглаживая его по спине. Наверное, этот фотоальбом стал одной самых ценных вещей в моем доме. Кливий также был очень тронут и сейчас с улыбкой на губах листал страницы, ища себя на снимках.

Решив, что нет ничего лучше, чем просмотр семейного альбома, мы все устроили на диване.

— А это ты осенью подожгла в саду листья — хотела сделать уборку к зиме, — рассказывал дядя небольшую историю про каждый снимок. — Это вы все вместе с вашей бабушкой стоите — ее именины. А тут Кливий плачет, потому что ему не понравилась новая игрушка на день рождения.

— Почему я никогда не видел этих фото? — удивился брат и насупился. — Кто вообще фотографирует плачущего ребенка?

— Я тоже не помнил, что это все есть у меня. Прибирался на чердаке и нашел сломанный монофот. Думал выкидывать уже, но в последний момент решил отнести их в ремонтную мастерскую. Не прогадал — они смогли восстановить кристалл памяти и все снимки, представляете?

— Это действительно чудесно, — я легла Кузнечику на колени, продолжая уже лежа рассматривать альбом. — Фотографии — единственное, что останется с нами навсегда, — пробормотала я, глядя на эти запечатленные воспоминания. Я резко встала, от чего все вопросительно взглянули на меня. — Предлагаю завести в нашей семье новую традицию! — одухотворенно воскликнула я. — Давайте каждый раз, когда будем видеться — делать семейную фотографию и вставлять ее в альбом?

— Отличная мысль, моя паучья лилия, — поддержал идею дядя и достал из той же сумки монофон, жестом приглашая всех на диван.

Пока мы делали фотографии, то уже подошло время и ко сну — из торгового центра мы вернулись только в восемь часов вечера. Решили, что Кузнечик будет со мной, а дядя с Кливием будут спать в его комнате. Обычно, если родственники приезжали, то они останавливались в съемной квартире брата, но из-за нашего переезда решено было поступить именно так.

Когда все разошлись, а я приняла душ и вернулась в спальню, то мой монофон настойчиво завибрировал. Это был Миндартис.

— Слушаю, — устало ответила я на звонок. В ответ послышался очень уж бодрый голос, который вопрошал:

«— Итари, как ты относишься к спорту?»

— Смотря для чего ты интересуешься, — пробормотала я, уже спокойно относясь к неожиданным звонкам Минда.

«— Хочу позвать тебя на вечернюю пробежку. Ты как-то упоминала, что хочешь заняться спортом», — припомнил мужчина очень уж давние наши диалоги.

— Прямо сейчас? — удивилась я, понимая, что время близится к полуночи.

«— А чего откладывать? Ночная пробежка улучшает сон, да и завтра выходной — никуда не нужно. Я не предлагаю устраивать тебе марафон — двадцать минут легкой пробежки и крепкий сон тебе обеспечен».

— Не припоминаю, чтобы жаловалась на свой сон, — все еще продолжала сомневаться я.

«— Да, но ты жаловалась на спину. Знаешь, пробежка вообще-то очень полезна для позвоночника», — продолжал настаивать на своем Минд.

— У меня, на самом деле, прошла спина после нескольких сеансов лечебного массажа, — я также продолжала находить все новые и новый аргументы. — Минд, уже поздно, давай спать, — предложила я эльфу.

«— Нет, я хочу пробежать с тобой эти несколько кругов. Я не хочу бегать один».

— Я же не виновата, что тебя морской еж уколол и тебе срочно нужно побегать. Давай как-нибудь без меня, хорошо? — я легла на мягкую постель, зажмурившись от удовольствия.

«— Если согласишься, то я выполню любое твое желание, чего бы оно не касалось», — самоуверенно заявил Минд.

— Наглая ложь. Ты уже говорил это, и я попросила совершить тебя ритуальное самоубийство, но ты почему-то очень быстро отказался от собственных слов. Ты, наверное, не знал, но у меня очень хорошая память, — я улыбнулась, вспоминая наш тогда разговор.

«— Хорошо, тогда я выполню любое твое желание, если оно не будет касаться моей жизни — ритуалы, проклятья и так далее. Идет?»

— То есть, ты утверждаешь, что если я попрошу, то ты готов дать мне обет безбрачия?

В монофоне была тишина, а затем Миндартис заявил:

«— Знаешь, Итари, я, наверное, действительно отправлюсь на пробежку без тебя. В твоей голове слишком много дурных идей. Как подобное вообще пришло тебе на ум?» — искренне возмутился эльф и уже собирался прервать связь, как я сказала: