НОВЫЙ ВЗГЛЯД НА ИСТОРИЮ РУССКОГО ГОСУДАРСТВА

«Монгол, — продолжает книга «Гань–Му» под 1232 годом, — намереваясь возвратиться на север, отправил посланника из Чжен–чжеу в Бянь, с предложением, чтобы Нючженский государь покорился; сверх того, он требовал прислать академика Чжай–бинь–вынь и еще Ян–шен–гун с Кхун–юан–цо и других, всего двадцать семь фамилий, также семейства лиц, признавших монголов, жену с детьми генерала Ира–бухи, швей и птичных охотников. Но вместо всего, Нючженский государь отправил своего первого министра Ли–ци, чтобы представить Монголам в заложники царевича Ваньянь–шев–сунь³⁷

и просить о мире. Генерал–прокурор Фоймо Эгудэ (-Удэ) назначен был Нючженским посланником для заключения мира. Но они еще не отправились, когда монгольский принц Субут, услышав об этом, сказал:

«Я получил повеление осаждать (Нючженский) город: другого ничего не знаю».

³⁷Собственное имя наследника Нючженского Шеу–шунь. Маньжурское слово Агю или Агу есть общее название принцев (примечание Бачурина).

И он поставил осадные машины, построил палисад на берегу городского водяного рва; заставил пленных китайцев (?), даже женщин, девиц, стариков и детей носить на себе хворост и солому, чтобы завалить городской ров. В несколько минут заровняли они около десяти шагов. Но так как решили договариваться о мире, то министр Ва–ньянь–баксан не смел сражаться с Монголами.

В городе обнаружилось неудовольствие и ропот. Нючженский государь, услышав об этом, в сопровождении шести или семи конных поехал за ворота Дуань–мынь и прибыл к судовому мосту. За это время от недавнего дождя сделалось грязно. Благодаря тому, что государь выехал неожиданно, жители столицы в изумлении не знали, что делать, они только становились на колена подле дороги, старики и дети теснились перед ним; некоторые по ошибке касались его одеяния. В скором времени прибыли к нему министры и прочие чиновники. Подали ему параплюй, но он не принял и сказал:

«В армии все ходят под открытым небом: для чего же мне иметь параплюй?»

Но, что же это такое, читатель! Ведь параплюй — это французское слово paraplui — зонтик! Значит, Нючженский царь говорил по–французски, или оригинал первоисточника этой китайской летописи был на французском языке! Ведь сам Иакинф Бичурин никогда не назвал бы зонтика параплюем, если б это слово не стояло в его подлиннике. Но продолжим записку и далее.