Нож

Он спустился по лестнице и уже направился в прихожую, как вдруг ему в голову пришла мысль: возможно, по ту сторону двери его ожидает нечто не слишком приятное. К примеру, пациент с параноидальной шизофренией, которому голоса в голове велели убить психолога. С другой стороны, может быть, бомбоубежище было сном во сне. Вдруг настоящий сон – это то, что происходит сейчас? Он открыл дверь. И вновь интуиция не подвела профессора. Он и впрямь обнаружил там нечто не слишком приятное. А именно Харри Холе. Точнее, того Харри Холе, с которым не хочется встречаться. Харри с сильно налитыми кровью глазами, с отчаянно загнанным выражением на лице, означавшим, что он попал в беду.

– Гипноз, – сказал Харри. Он задыхался, лицо его блестело от пота.

– И тебе доброй ночи, Харри. Хочешь зайти? Если, конечно, дверной проем не узковат.

– В смысле?

– Мне снился сон, что я не пролез в дверь бомбоубежища, – пояснил Эуне, следуя за своим животом по коридору в кухню. Когда его дочь Аврора была маленькой, она говорила, что у папы такая походка, как будто он все время идет вверх.

– И как это объясняет теория Фрейда? – спросил Харри.

– Я должен похудеть. – Эуне открыл холодильник. – Салями с трюфелем и выдержанный сыр грюйер?

– Гипноз, – ответил Харри.

– Да, ты это уже говорил.

– Тот мужчина из Тёйена, мы еще думали, что он убил свою жену… Ты утверждал, что он вытеснил воспоминания о случившемся и что ты можешь воскресить их с помощью гипноза.

– Если человек восприимчив к гипнозу, то да.

– Давай выясним, восприимчив ли я.

– Ты? – Столе повернулся к Харри.

– Я начал вспоминать кое-что из той ночи, когда убили Ракель.

– Кое-что? – Столе закрыл холодильник.

– Разрозненные картинки. Кое-что здесь, кое-что там.

– Фрагменты воспоминаний.

– Если мне удастся сложить их воедино или вспомнить больше, то, думаю, я узнаю нечто важное.

– Соединить кадры в фильм? Я, разумеется, могу попробовать, но гарантий никаких нет. Честно говоря, мне чаще не удается, чем удается. Не подумай, что я плохой специалист, просто возможности гипноза как метода ограниченны.

– Ну конечно.

– Что ты подразумеваешь, когда говоришь, что узнаешь нечто важное?

– Понятия не имею.

– Но дело, разумеется, срочное?

– Да.

– Хорошо. Ты помнишь что-нибудь конкретное?

– Хрустальную люстру в гостиной Ракели, – ответил Харри. – Я лежу прямо под ней, смотрю вверх и вижу, что хрусталики расположены в форме буквы «S».

– Прекрасно. Значит, у нас есть место и ситуация, мы можем попробовать вызвать ассоциативные воспоминания. Подожди, я сейчас принесу карманные часы.

– Ты хочешь сказать, что будешь размахивать ими у меня перед носом?

Столе Эуне приподнял бровь:

– А ты имеешь что-то против?

– Нет, ну что ты, просто это как-то… старомодно.

– Если хочешь, чтобы тебя загипнотизировали более современным способом, я могу порекомендовать тебе нескольких уважаемых, но, конечно, менее заслуженных психологов, которые…

– Неси часы, – сказал Харри.

– Сосредоточь взгляд на циферблате, – велел Столе.

Он усадил Харри в кресло с высокой спинкой в гостиной, а сам сел напротив него на скамеечку для ног. Старые часы раскачивались на цепочке вправо-влево, на расстоянии двадцати сантиметров от бледного изможденного лица полицейского. Столе не помнил, чтобы когда-нибудь видел своего друга более загнанным. Он почувствовал вину за то, что ни разу не навестил его после похорон. Харри был не из тех, кто легко обращается за помощью к другим, и раз уж он пришел к нему посреди ночи, значит ситуация критическая.

– Ты спокоен и расслаблен, – медленно, нараспев говорил Столе Эуне. – Спокоен и расслаблен.

Бывал ли Харри когда-нибудь спокоен и расслаблен? Да, бывал. Рядом с Ракелью Харри стал человеком, который, казалось, живет в гармонии с самим собой и с окружающим миром. Он, как бы избито это ни звучало, нашел и заполучил женщину своей мечты. И в те несколько раз, когда Харри приглашал Столе прочитать лекции в Полицейской академии, у него сложилось четкое представление, что Харри по-настоящему нравится работать со студентами.

Так что же случилось? Неужели Ракель выгнала Харри, ушла от него только из-за того, что он напился? Но ведь когда ты решаешь выйти замуж за мужчину, который долгое время был алкоголиком и много раз срывался, то шансы, что он снова начнет прикладываться к бутылке, велики. Ракель Фёуке была умной женщиной и реалисткой, разве она забраковала бы машину на ходу, если бы на ней появилась вмятина или если бы та вдруг оказалась в кювете? Конечно, ему в голову приходила мысль, что Ракель встретила другого и использовала очередной срыв Харри в качестве предлога, чтобы уйти от него. Может быть, она собиралась подождать, пока все уляжется, пока Харри немного оклемается, и только потом показать публике своего нового избранника?

– Ты все глубже и глубже погружаешься в транс, пока я считаю от десяти до одного.