Нож

– Скорее, это вы натолкнулись на нее, – сказала женщина-полицейский, делая в своем блокноте записи.

Петер рассказал о знаке аварийной остановки, о машине, застрявшей в сугробе, о том, что он переставил ее, чтобы никто другой в нее случайно не въехал.

Пожилой полицейский одобрительно кивнул:

– Хорошо, что в такой ситуации ты смог подумать и о других, мой мальчик.

Петер почувствовал что-то в горле. Он попытался прокашляться, но потом понял, что это подступили рыдания. И он проглотил их.

– Трассу Е6 закрыли шесть часов назад, – сказала женщина-полицейский. – Если вы позвонили нам сразу после того, как наехали на девушку, то потратили довольно много времени, чтобы добраться сюда от шлагбаума.

– Мне пришлось несколько раз останавливаться из-за отсутствия видимости, – пояснил Петер.

– Да уж, настоящая весенняя погодка, – пробормотал полицейский.

Петер выглянул в окно. Ветер утих, и снег теперь ложился на дорогу. Они не найдут следов падения девушки. Не найдут следов другой машины, пересекающих ее кровавые следы на асфальте, и не станут разыскивать автомобили, ехавшие через горы в определенный период времени, чтобы допросить их водителей. У них не будет свидетельских показаний человека, утверждающего, что да, он видел припаркованный автомобиль на том участке дороги, и да, у него были те же номерные знаки, что у потерпевшей, но нет, это было за несколько часов до того времени, когда, по утверждению Петера Рингдала, он совершил наезд.

– В общем, ты вывернулся, – заключил Харри.

Он посадил Петера Рингдала на диван, а сам расположился напротив в кресле с высокой спинкой. Правая рука Харри отдыхала у него на груди, но по-прежнему сжимала пистолет.

Рингдал кивнул:

– У меня в крови нашли следы алкоголя, но недостаточно, чтобы привлечь к ответственности. Родители девушки подали на меня заявление в полицию, но я был полностью оправдан.

Харри кивнул. Это совпадало с информацией, которую Кайя обнаружила в базе полиции.

– Повезло тебе, – сухо заметил он.

Рингдал покачал головой:

– Я тоже так думал, но ошибался.

– Вот как?

– Я потом не мог уснуть целых три года. Я хочу сказать, что не спал вообще ни единого часа, ни одной минуты, ни секунды. Те полтора часа, что я проспал там, в горах, оказались последними. Мне ничего не помогало: таблетки сводили с ума и нервировали, алкоголь вгонял в депрессию и озлоблял. Сперва я думал, что боюсь: вдруг какой-нибудь водитель, случайно проезжавший мимо, даст показания, и меня схватят. И я ничего не мог поделать с собой до тех пор, пока не понял, что проблема заключается совсем в другом. У меня возникли мысли о самоубийстве, и я обратился к психологу, рассказав ему другую, придуманную историю, но с таким же содержанием: как я неумышленно стал причиной смерти другого человека. И психолог объяснил: моя проблема в том, что я не отбыл срок. Надо понести наказание. И тогда я придумал, как это сделать. Я перестал пить таблетки, покончил с алкоголем. Начал спать. Излечился, потому что отбыл срок.

– И каким же, интересно, образом?

– Я делал то же, что и ты, Харри. Я старался спасти как можно больше невинных жизней, чтобы компенсировать смерть человека, случившуюся по моей вине.

Харри посмотрел на маленького черноволосого мужчину, сидевшего на диване.

– Я посвятил свою жизнь одному проекту, – произнес Рингдал и взглянул на скульптуру спутника, до которой добрались солнечные лучи, отчего в гостиную теперь попадали яркие отблески. – Придумал будущее, в котором ничья жизнь не окажется бессмысленно загубленной в результате аварии. Я говорю о жизни не только той девушки, но и о своей собственной.

– Самоуправляемые автомобили.

– Вагончики, – поправил Рингдал. – И вовсе не самоуправляемые, они управляются централизованно, через компьютер. Они не могут столкнуться, поскольку изначально выбирают оптимальные скорость и маршрут, исходя из положения других вагончиков; тут все подчиняется логике матрицы и физики, и таким образом устраняется возможность совершения смертельной ошибки человеком, который сидит за рулем.

– А фотографию погибшей девушки…

– …я с самого начала повесил прямо у себя перед глазами, чтобы никогда не забывать, ради чего я все это делаю. Ради чего сношу насмешки журналистов, упреки инвесторов, банкротства и угрозы со стороны автопроизводителей. И почему я до сих пор работаю по ночам, когда не занят в баре, который, как я надеюсь, принесет достаточно средств, чтобы профинансировать мою идею, нанять толковых инженеров, архитекторов и снова вынести свой проект на повестку дня.

– О каких угрозах ты упомянул?

Рингдал пожал плечами:

– Я получал письма с определенным подтекстом. Парочку подбросили прямо под дверь. Формально привлечь авторов не за что, но мне хватило, чтобы обзавестись вот этим. – Он кивнул на пистолет, по-прежнему лежавший на полу.

– Хм… Довольно много пищи для размышлений, Рингдал. Почему я должен тебе верить?

– Потому что я говорю правду.

– А когда это служило основанием?

Рингдал засмеялся: