Нож

– А вы здесь, потому что в Крипосе считают, будто это может быть как-то связано с убийством Ракели Фёуке, – констатировала Братт, не глядя на Сон Мина. Она разглядывала гротескную скульптуру в виде разбитой машины.

«А вы разве не поэтому?» – собирался спросить Сон Мин, но потом подумал, что, наверное, нет ничего удивительного в том, что начальница подразделения приехала осмотреть место, где погиб один из ее подчиненных. Ага. Почти два часа тряслась на машине, по дороге явно плакала. Может быть, их связывало нечто большее, чем просто рабочие отношения?

– Поднимемся к моей машине? – предложил он. – У меня есть кофе.

Катрина кивнула, и Сон Мин бросил быстрый выразительный взгляд на Яна, чтобы дать полицейскому понять: на него это любезное приглашение не распространяется.

Сон Мин с Катриной сели на передние сиденья его «БМВ». Хотя Ларсен и получал компенсацию за бензин, пользоваться личной, а не служебной машиной Крипоса все равно было невыгодно. Но, как говорил его отец, жизнь слишком коротка, чтобы лишать себя удовольствия ездить на хороших автомобилях.

– Привет, – сказала Братт. Она просунула руку между спинками сидений и похлопала сидевшую сзади собаку, которая тоскливо глядела на них, положив голову на передние лапы.

– Каспаров – полицейская собака на пенсии, – пояснил Сон Мин, разливая кофе из термоса по бумажным стаканчикам. – Но он пережил своего хозяина, и я взял его себе.

– Вы любите собак?

– Не особенно, просто у этой никого не было. – Сон Мин протянул ей кофе. – Но к делу. Я как раз собирался арестовать Харри Холе.

– Арестовать? – переспросила она и взяла протянутую им салфетку. – На основании чего?

– Нам позвонили. Некто Фройнд. Сигурд Фройнд, если быть точным. Эксперт по трехмерным технологиям и расшифровке фото- и видеоизображений. Мы иногда пользуемся его услугами, и вы тоже. Фройнд поинтересовался, заключат ли с ним договор на ту работу, которую он выполнил для инспектора Харри Холе.

– А почему этот эксперт позвонил вам? Холе ведь работает у нас.

– Полагаю, именно поэтому. Фройнд сказал, что Харри Холе попросил направить счет на его личный адрес, что весьма необычно. Фройнд просто хотел удостовериться, что все сделал правильно. Впоследствии он также обратил внимание на то, что рост самого Харри Холе находится в диапазоне от метра девяноста до метра девяносто пяти, как и у человека на снимках. А потом Фройнд поговорил с сотрудниками Полицейского управления Осло и выяснил, что инспектор Холе ездит на белом «форде-эскорт», а именно такой автомобиль фигурирует на видеозаписи. Он переслал снимки нам. Они сделаны так называемой фотоловушкой, которая была установлена недалеко от дома Ракели. Время совпадает с предполагаемым временем убийства. Фотоловушку демонтировали, и наверняка это сделал тот единственный человек, кому было известно о ее существовании.

– Единственный?

– Когда такую камеру устанавливают в густонаселенных районах, то с ее помощью обычно шпионят. Например, за супругом. Мы отправили фотографию Холе всем продавцам фотоловушек в Осло, и один пожилой мужчина, бывший владелец магазина «Сименсен: всё для охоты и рыбалки», опознал его.

– Но с какой стати Хар… Холе было заказывать анализ снимков, если он знал, что они его выдадут?

– А почему он вообще сделал это, не сообщив никому в полиции?

– Харри Холе временно отстранен от работы. Если он расследовал убийство своей жены, то делал это тайком.

– В таком случае несравненный Харри Холе только что превзошел самого себя и разоблачил свое собственное преступление.

Катрина Братт не ответила. Она прикрыла рот бумажным стаканчиком, который покачивала, глядя сквозь лобовое стекло на угасающий свет дня.

– Однако, похоже, в действительности все обстояло как раз наоборот, – продолжил Сон Мин. – Он хотел с помощью эксперта проверить, возможно ли технически установить, что человек, который входит в дом Ракели Фёуке и выходит из него в предполагаемое время убийства, – это он. Если бы Сигурд Фройнд не смог выяснить, кто запечатлен на снимке, то Холе спокойно передал бы все изображения нам, поскольку они подтверждают, что некто был в доме Ракели в то время, на которое у него самого имелось алиби. Его алиби укрепилось бы, потому что снимки совпадают с выводами судмедэкспертов о том, что Ракель Фёуке убили в промежутке между десятью вечера и двумя часами ночи, а как раз в двадцать три двадцать один, если верить снимкам, к ней кто-то приехал.

– Но у него действительно есть алиби!

Сон Мин собирался сказать очевидное: алиби это основывалось на показаниях одного-единственного свидетеля, а опыт показывает, что на такие показания особо полагаться нельзя. Не потому, что свидетели ненадежны по своей природе, а потому, что память играет с нами шутки, а чувства слабее, чем мы думаем. Но в голосе Катрины Ларсен услышал отчаяние, а в глазах заметил неприкрытую боль. И потому произнес:

– Один из наших следователей сейчас беседует с Гюле, соседом Холе. Они реконструируют ситуацию, чтобы проверить алиби Холе.