Нож

– Да, поскольку хочу, чтобы у меня была возможность беспрепятственно и дальше идти по этому следу.

– Ты сделал копии видео?

– Нет, все на карте памяти.

– Хорошо, оставь ее в конверте в «Шрёдере», а я попозже забегу и заберу.

– Спасибо, Бьёрн. – Харри отсоединился, а потом набрал букву «Р» – «Ракель». Еще в его телефонной книге имелись «О» – Олег, «Э» – Эйстейн, «К» – Катрина, «Б» – Бьёрн и «С» – Столе Эуне. Вот и все.

Но этого было достаточно, хотя Ракель и говорила Столе, что Харри открыт для новых знакомств. Но только в том случае, если буква еще не занята.

Он позвонил по рабочему телефону Ракели, не набирая добавочного номера, и, услышав голос телефонистки, произнес:

– Я хотел бы поговорить с Руаром Бором.

– У нас тут записано, что сегодня его не будет в офисе.

– А где он и когда вернется?

– У меня нет на этот счет никакой информации. Но могу дать вам номер его мобильного.

Харри записал номер и ввел его в графу поиска приложения справочной службы 1881. Компьютер выдал адрес (Бор жил между Сместадом и Хюсебю), а также номер его стационарного телефона. Харри посмотрел на часы. Половина второго. Он набрал цифры.

– Да? – ответил женский голос после третьего гудка.

– Простите, я ошибся номером. – Харри положил трубку и направился к трамвайной остановке возле парка Биркелюнден. Он почесал предплечье. Нет, чесалось не там. Только в вагоне метро по дороге в Сместад Харри пришел к выводу, что чесотка, без сомнения, сидела у него в голове. И вызвана она была, скорее всего, тем, что сообщил ему Рингдал – то ли по простоте душевной, то ли желая побольнее его ранить. Харри пришел к выводу, что, возможно, недооценивал дзюдоистов.

Женщина, открывшая дверь желтой виллы, излучала бодрость и оптимизм, типичные для дам от тридцати до пятидесяти из высших слоев общества, проживающих здесь, на западной окраине города. Пытались ли они соответствовать идеалу, или же у них на самом деле энергия била через край, сказать с точностью невозможно, но Харри подозревал, что было что-то статусное в том, как такие дамы, чаще всего в общественных местах, громким голосом непринужденно раздавали команды двум детям, легавой и супругу.

– Пиа Бор?

– Чем я могу вам помочь? – Никакого желания помогать в голосе нет, скорее уж некоторая холодность и отстраненность, но вопрос задан с любезной улыбкой. Она была невысокого роста, без косметики, а морщины указывали, что ей ближе к пятидесяти, чем к сорока. Но фигура у женщины была стройная, как у подростка. Занимается спортом и проводит много времени на свежем воздухе, предположил Харри.

– Полиция. – Он вынул удостоверение.

– Ну конечно, вы же – Харри Холе, – сказала она, не глядя на документ. – Я видела вашу фотку в газетах. Вы муж Ракели Фёуке, которую недавно убили. Мои соболезнования.

– Спасибо.

– Вы заскочили поболтать с Руаром, я права? Но его нет дома.

«Как странно она выражается: „фотка“, „заскочили поболтать“», – подумал Харри.

– А когда ваш супруг вернется?

– Вероятно, вечером. Я попрошу его связаться с вами, если вы оставите свой номер.

– Мм… А могу ли я поговорить с вами, фру Бор?

– Со мной? Но зачем?

– Это не займет много времени. Я просто хотел бы кое-что узнать. – Харри пробежал взглядом по подставке для обуви за ее спиной. – Вы позволите мне войти?

Он отметил замешательство хозяйки и успел увидеть то, что искал, на нижней полке подставки для обуви. Пара черных военных сапог советского производства.

– Это не совсем удобно, я как раз сейчас очень занята… извините.

– Ничего, я могу подождать.

Пиа Бор быстро улыбнулась. Не красавица, но милая и симпатичная, заключил Харри. Возможно, из тех женщин, кого Эйстейн называет «тойотами»: выбирая машину в юном возрасте, ты не сразу остановишься на этой марке, но с годами поймешь, что именно она сохраняется лучше всех. Пиа посмотрела на часы:

– Мне надо забрать кое-что в аптеке. Поговорим по дороге, хорошо?

Она сняла с крючка куртку, вышла на крыльцо и закрыла за собой дверь. Харри обратил внимание, что, хотя замок у Боров был того же типа, что и в доме Ракели, незащелкивающийся, Пиа Бор не достала ключей. Безопасный район. Здесь опасаться некого.

Они прошли мимо гаража, миновали ворота и зашагали по дороге, вдоль которой располагались виллы. Первые автомобили «тесла» с гудением возвращались домой после короткого рабочего дня.

Харри засунул в рот сигарету, но закуривать не стал.

– Вы должны забрать снотворное?

– Что, простите?

Харри пожал плечами:

– Средство от бессонницы. Вы сообщили нашему следователю, что ваш муж пробыл дома весь вечер и всю ночь на одиннадцатое марта. Чтобы знать это наверняка, вы должны были не спать бо́льшую часть ночи.

– Я… Да, я иду за снотворным.

– Хм… Мне тоже пришлось принимать транквилизаторы, после того как мы с Ракелью разъехались. Бессонница разъедает душу. Вам что выписали?

– Э-э-э… Имован и сомадрил. – Пиа ускорила шаг.

Харри тоже зашагал быстрее. Он щелкал зажигалкой у сигареты, но огонь не появлялся.

– Как и мне. Я принимал их два месяца. А вы?

– Что-то вроде того.

Харри засунул зажигалку обратно в карман.

– Почему вы врете мне, Пиа?

– Что, простите?