Нож

Харри заставил себя перевести взгляд дальше.

Над обеденным столом висели портреты нескольких женщин, под некоторыми из них были пришпилены вырезки из газет. А когда Харри повернулся, то увидел на противоположной стене также и другие фото. Фотографии мужчин. Около дюжины снимков, вроде как пронумерованных по рангу. Троих мужчин Харри узнал сразу. Номер один – Антон Бликс, осужденный за несколько изнасилований и двойное убийство десять лет назад. Номер два – Свейн Финне. А ниже, под номером шесть, – Валентин Йертсен. А потом Харри узнал и нескольких других. Знаменитые насильники, как минимум один из них умер, а парочка отбывала срок за решеткой, насколько ему было известно. Харри прищурился, чтобы разглядеть вырезки под портретами на другой стене. Ему удалось прочитать один заголовок, напечатанный жирным шрифтом: «Изнасилование в парке». На остальных вырезках шрифт был слишком мелкий.

Если он подойдет ближе, то превратится в прекрасную мишень для стрелка на улице. Правда, можно выключить люстру и рассмотреть фотографии с помощью фонарика. Взгляд Харри стал искать выключатель, но снова наткнулся на Ракель.

Он не видел лица женщины, но было что-то странное в ее осанке. Как у хищника, поднявшего голову и навострившего уши. Она словно бы чуяла опасность, там, за окном. И выглядела страшно одинокой.

«Она ждала меня, – подумал Харри. – А я ждал ее. Мы оба ждали друг друга».

Харри обнаружил, что, задумавшись, сделал несколько шагов вглубь комнаты, вышел на свет и теперь был прекрасно виден всем и вся. Какого черта он творит? Он закрыл глаза.

Харри ждал.

Руар Бор держал на мушке спину человека в освещенной комнате. Он отключил лазерный прицел, выдавший его, когда Пиа и Холе сидели на скамейке возле пруда Сместаддаммен. Капли дождя падали на деревья у него над головой, стекали с шапки. Он ждал.

Ничего не происходило.

Харри открыл глаза и снова начал дышать.

Он читал газетные вырезки.

Некоторые из них уже пожелтели, другие были сравнительно свежими. Репортажи об изнасилованиях. Имена женщин не упоминаются, только возраст, место преступления, приблизительный ход событий. Осло. Восточная Норвегия. Один случай в Ставангере. Бог знает, как Бору удалось раздобыть снимки, но Харри не сомневался, что на них были изображены жертвы насилия. А напротив – фотографии мужчин. Что это? Некий рейтинг худших – или лучших – насильников Норвегии? Источники вдохновения для Руара Бора, люди, на которых он может равняться?

Харри повернул замок и открыл дверь:

– Бьёрн! Здесь все чисто!

И тут он увидел фотографию, прикрепленную к стене возле двери. Прищуренные от яркого солнца зеленые глаза, изящная рука, убирающая с лица медового цвета пряди, белый жилет с красным крестом, а в качестве фона – пустынный пейзаж. Кайя Сульнес улыбается, обнажив острые зубы.

Харри посмотрел вниз и увидел те же самые черные армейские сапоги, что стояли в коридоре городской квартиры Боров.

Куча камней. Воины талибана, ждущие, когда второй человек выйдет из пуленепробиваемого автомобиля.

– О господи, Бьёрн, только этого еще не хватало!

– Кайя Сульнес? – повторил в трубке глубокий, какой-то неестественно низкий голос.

– Я работаю в Полицейском управлении Осло, – сказала Кайя. Она включила громкую связь и сейчас осматривала полки холодильника в тщетной попытке отыскать что-нибудь съедобное.

– И чем я могу помочь вам?

– Мы ловим преступника, серийного убийцу и насильника. – Кайя налила себе яблочного сока, надеясь немного поднять уровень сахара в крови, и посмотрела на часы. Вернувшись из очередной командировки, она обнаружила, что неподалеку, на улице Вибе, открыли небольшой симпатичный ресторанчик. Можно там перекусить. – Разумеется, я знаю, что вы как психиатр не имеете права разглашать сведения о своих пациентах, но в данном случае речь идет об уже умершей женщине…

– И что? Правила для всех одинаковы.

– …и ее, как мы подозреваем, мог изнасиловать человек, которому мы хотим помешать совершить новые преступления.

На другом конце провода наступила тишина.

– Сообщите, когда закончите свои раздумья, доктор Лондон. – Кайя не знала, почему эта фамилия, название одного из крупнейших городов мира, вызывала у нее ассоциации с одиночеством. Она отключила громкую связь и отправилась с трубкой и стаканом сока в гостиную.

– Ладно, спрашивайте, – разрешил психиатр. – А там видно будет.

– Спасибо. Вы помните свою бывшую пациентку Бьянку Бор?

– Да. – Врач произнес это таким тоном, что Кайя поняла: он также помнит, как она закончила свои дни.

– Когда она была вашей пациенткой, не сложилось ли у вас впечатления, что она подверглась насилию?

– Я не знаю.

– Хорошо, спрошу иначе. Демонстрировала ли фрёкен Бор поведение, которое может указывать на…

– Поведение пациента, страдающего психозом, может указывать на многое. И я не исключаю насилия. Или нападения. А также других травм. Но это всё домыслы.

– Ее отец также лежал в больнице, поскольку имел проблемы с психикой. Она об этом рассказывала?