Нравы русских при Петре Великом

Ассамблеи начинались всякую зиму у государя, а оканчивались у оберъ-полицеймейстера. Онъ по списку, составленному самимъ государемъ, извщалъ за нсколько дней особъ, у коихъ надлежало собираться, о наступавшей очереди. Хозяинъ приглашалъ знатнйшихъ, прочихъ извщали о семъ барабаннымъ боемъ по городу, или на перекресткахъ улицъ прибивались къ домамъ приглашенія ко всмъ проходящимъ, чтобъ пожаловали къ такому-то попрыгать и повеселиться. Въ день ассамблеи являлся къ хозяину въ два часа оберъ-полицеймейстеръ съ пятью канцеляристами, которые записывали прізжающихъ, для того, чтобъ потомъ донести о семъ государю. Въ три начинали съзжаться. Обыкновенно, и дамы и мужчины прізжали въ самыхъ богатыхъ нарядахъ; только во время траура при двор, никто, кром императрицы, не имлъ права носить драгоцнныхъ камней, золота или серебра. Въ 6 часовъ прізжалъ императоръ и немного спустя государыня съ великими княжнами: ей одной хозяинъ выходилъ навстрчу и ее одну провожалъ до кареты. Излишняя учтивость къ прочимъ постителямъ наказывалась осушеніемъ кубка большого орла. Дамъ угощали чаемъ, кофеемъ, миндальнымъ молокомъ, медомъ и вареньями; мужчинъ — пивомъ, виномъ и трубками. Лимонадъ, оршадъ, а особенно шоколадъ считались рдкостью и подавались только на ассамблеяхъ у герцога голштинскаго и министра его Бассевица въ 1723 году.

Впослдствіи, когда любезность утвердила въ нашихъ обществахъ законы приличія, вошелъ въ употребленіе слдующій обычай. Хозяинъ вовремя танцевъ подносилъ букетъ цвтовъ дам, которую хотлъ отличить. Дама сія становилась царицею бала, распоряжала танцами, и тотъ же букетъ торжественно отдавала другому кавалеру, назначая при томъ день, въ который желала танцевать въ его дом. Получившій цвты обязанъ былъ слпо повиноваться вол красавицы. Наканун назначеннаго ею дня посылалъ онъ ей веръ, пару перчатокъ и также цвты, съ которыми она являлась въ собраніе, и, какъ владтельница букета, оставалась царицею бала до новаго избранія. Обыкновеніе это, напоминающее времена рыцарскія, въ которыя красота была душею всего великаго, продолжалось до царствованія императрицы Екатерины II.

Русская пляска, вмст съ длинными кафтанами и сарафанами, осталась только въ нижнемъ класс народа; замнили оную степенный польскій, тихій менуэтъ и рзвый англійскій контрдансъ. Плнные шведскіе офицеры, находившіеся въ Петербург, первые учили танцовать русскихъ дамъ и кавалеровъ; они долго были единственными танцорами въ ассамблеяхъ. Кром сказанныхъ танцевъ, былъ церемоніальный, которымъ всегда начинались свадебные и вообще торжественные праздники: становились, какъ въ экосез; при степенной музык, мужчина кланялся своей дам и потомъ ближайшему кавалеру; дама его слдовала тому же примру, и, сдлавъ кругъ, оба возвращались на свое мсто. Сіи поклоны, повторенные всми, заключались польскимъ; тогда маршалъ, завдывавшій праздникомъ, громко объявлялъ, что церемоніальные танцы кончились. Наставала шумная веселость: всякій изъ постителей могъ участвовать въ танцахъ. Въ менуэтахъ дамамъ предоставленъ былъ выборъ. Кавалеръ, кончавшій танецъ съ выбравшею его дамою, обязанъ былъ, въ свою очередь, выбрать другую и, протанцовавъ съ нею, перестать; дама же продолжала танцовать съ другимъ кавалеромъ. Такимъ образомъ менуэтъ продолжался, пока музыка не возвщала о перемн. Польскіе и контрдансы похожи были на ныншніе, съ тою только разницею, что первые были весьма медленны и продолжительны, а въ послднихъ каждая пара длала свои фигуры, повторяемыя прочими. Вообще наши тогдашніе танцовщики, одтые по образцу придворныхъ Людовика XIV, перенимали и въ обращеніи уловки сихъ корифеевъ свтской жизни; но, подражая, старались иногда превосходить тхъ, которыхъ брали за образецъ. Такимъ образомъ мужчина, желавшій танцовать съ дамою, подходилъ къ ней не прежде, какъ посл трехъ церемоніальныхъ поклоновъ; во время танцевъ едва касался пальцами ея пальцевъ, а когда оканчивалъ, тогда изъявлялъ свою благодарность, поцловавъ ей руку. Гордая поступь въ польскомъ, важная осанка и узорчатыя на въ менуэтахъ отличали хорошихъ танцовщиковъ.