"Ну и нечисть". Немецкая операция НКВД в Москве и Московской области 1936-1941 гг

невиновности которых он был уверен323.12 имен из этого списка присутствуют в нашей базе данных,

320 Tischler С. Die Rolle der KPD-Fuehrung bei der Verhaftung ihrer Mitglieder waehrend des stalinistischen Terrors // Moskau 1938.

Szenarien des Grossen Terrors. Leipzig, 1999. S. 108.

321 Некоторые из них опубликованы в книге: Verratene Ideale. Zur Geschichte deutscher Emigranten in der Sowjetunion in den 30er Jahren. Berlin, 2000.

322 РГАСПИ. Ф. 495. Он. 205. Д. 1481. Л. 45.

323 Tischler С. Flucht in die Verfolgung. S. 157-158.

186

большинство из них будет позже объединено в деле об «антикомин-терновском блоке»324. Вряд ли было

простым совпадением то, что уже на следующий день из-под ареста был выпущен один из названных Пиком

— Генрих Стаффорд (Бернгард Кенен). В одной из стычек с фашистами он стал инвалидом — ему выбили

глаз, и он под чужим именем прибыл на лечение в Советский Союз.

Еще одним из тех, кто был назван в апрельском письме, был Вилли Клейст (Керф), один из видных

функционеров КПГ, после эмиграции из Германии работавший в партийном представительстве в Москве.

Его судьбу решил запрос, направленный органами НКВД в ИККИ, и положительный отзыв самого

Димитрова325. Как правило, вернувшихся из тюрьмы без приговора считали реабилитированными и

восстанавливали в партии, хотя были и отказы (Ганс Мориц-Гримм и Йозеф Рубенс) с лицемерной

формулировкой «за то, что оговорил товарищей».

Руководство КПГ было детально информировано о том, какие обвинения выдвигались против членов

партии, кто из них сам выступал в роли обвинителя. Несмотря на подписку о неразглашении, выпущенные

из тюрем функционеры КПГ рассказывали Пику о методах и результатах работы следователей НКВД. В

своем письме от 26 августа 1940 г. председатель КПГ приводил такую подробность: после очной ставки

между Клейстом и Диттбендером последний сказал, что три месяца боролся против вымышленных

обвинений, но сдался и теперь призывает Клейста сделать то же самое. Пику было известно, кто из

немецких коммунистов и при каких обстоятельствах оговорил Стаффорда, за освобождение которого

(вторичное) он выступал в этом письме326.

Опираясь на данные, полученные от вернувшихся из тюрем соратников, руководитель немецких

коммунистов активизировал свое заступничество за репрессированных. 19 ноября 1940 г. он даже предложил

Димитрову переговорить с «товарищами из Политбюро»327. Но и в этом случае речь не шла об осуждении

массовых репрессий — максимум, что могли представить себе руководители международно

324 Вилли Клейст, Пауль Шербер-Швенк, Генрих Стаффорд, Бернард Рихтер, Генрих Грюнвальд, Теодор Бойтлинг, Магнус

Зацгер, Фриц Калиш, Макс Маддалена, Хорст и Фридолин Зейдевицы, Вальтер Розе-Розенке.

325 См. очерк о Клейсте в третьей части книги.

326 О Стаффорде Пик писал Димитрову неоднократно, его инвалидность и мужественное поведение в ходе следствия говорили

сами за себя. В письме от 4 октября 1939 г. Пик подчеркивал, что поскольку суд уже около года не может вынести приговор по

делу Стаффорда, то, «по-видимому, судебные органы сами сомневаются в достоверности инкриминируемых ему действий»

(ГАРФ. Ф. 10035. On. 1. Д. П-22720. Т. 10).

327 Verratene Ideale. С. 261.

187

го коммунистического движения, была выборочная реабилитация их ближайших соратников и просто

правоверных коммунистов.

Один из них, Эмиль Эйленберг, являлся членом КПГ с момента ее основания, участником «мартовской

акции» 1921 г. Около года он провел в фашистском концлагере, и вышел оттуда уже инвалидом. Эйленберга

арестовали в марте 1938 г. в подмосковном Зарайске, где, вероятно, он был единственным немцем328.

Несмотря на интенсивные допросы, он не признал вымышленных обвинений, и начальник райотдела в

начале 1939 г. написал руководству рапорт о необходимости освобождения Эйленберга. Но на свободу тот

вышел еще через полтора года — после того, как из Коминтерна на него поступила позитивная

характеристика.