Ну и пусть

Нисневич дружески толкает Игнатия в плечо. Игнатий, в свою очередь, толкает Нисневича, да так сильно, что тот падает. Возникает неловкая пауза. Нисневич поднимается с пола. Отряхивает руки.

Нисневич . Ничего, ничего… ты у меня и чайником полетишь…

Уходит. Потом возвращается. Забирает коньяк и рюмки. Игнатий остается один. Сидит под властью пережитого разговора. Открывается дверь, входит Лариска, красивая, взволнованная, в мехах.

Лариска . Здравствуйте…

Игнатий . Добрый день.

Лариска ( решившись ). Игнатий Петрович…

Игнатий ( перебивая ). А где Алешина?

Лариска . Она опаздывает…

Игнатий . Садитесь!

Лариска смотрит на него.

Игнатий . Садитесь, садитесь…

Лариска сбросила мех, села за инструмент. Открыла ноты.

Игнатий . Играйте!

Лариска заиграла, но тут же сбилась. Сняла руки. Перестала играть. Обернула к учителю взволнованное лицо.

Игнатий . Что же вы остановились? Играйте дальше.

Лариска повиновалась, стала играть дальше через пень-колоду. Кое-как доиграла до конца. Игнатий посмотрел на часы. Встал, пошел из класса.

Лариска . Игнатий Петрович!

Игнатий ( остановился ). Что?

Лариска . Ничего…

Помолчали.

Игнатий . Вот что, Маркова… Вы совершенно не готовитесь к занятиям. Мы только напрасно время теряем. Я поговорю в учебной части. Пусть вас переведут к Самусенко. До свидания.

Игнатий ушел. Лариска осталась стоять. Появилась Кира.

Кира . Ну что?

Лариска . Ничего.

Кира

. Ты ничего не сказала?

Лариска . Он запретил.

Кира . Как?

Лариска . Глазами. Он так посмотрел, что я ничего не могла сказать.

Кира . Ну и что?

Лариска . Выгнал.

Кира . Как?

Лариска . Сказал, что переведет к Самусенко.

Молчат.

Кира . Если бы ты ему не нравилась, он не перевел бы тебя к Самусенко.

Лариска . Оставь меня. Я хочу побыть одна.

Кира ( обеспокоенно ). Что ты собираешься делать?

Лариска . Ничего. Перейду к Самусенко.

Лариска ушла.

Кира . Но почему? Почему? Почему? Вечер в училище. Играет оркестр, составленный из педагогов и учеников. Игнатий сидит на ударных, лихо стучит в барабан и тарелки. У него совсем другое выражение лица – азартное, счастливое. Он похож на мальчика, которого взяли в цирк. Все пляшут как хотят. Лариска объята ритмом, танцует просто потрясающе. Кира стоит у стены. Лариска замечает ее. Подходит к ней.

Лариска . Ты сегодня потрясающе играла. Но платье… Вот если бы я вышла, то я бы вышла.

Кира . В том-то и дело. Кто-то может выйти, а кто-то может играть.

Лариска . А ты почему не танцуешь?

Кира . Не приглашают.

Лариска . Они, наверное, думают: раз ты хорошо играешь, значит, тебе и так хорошо.

Кира . Наверное…

Помолчали.

Кира . Ты целый месяц меня избегала. Почему?

Лариска . Не догадываешься?

Кира . Нет.

Лариска . Странно. Ты занимаешься у Игнатия?

Кира . Конечно.

Лариска

. Сколько времени?

Кира . Сорок пять минут.

Лариска . Двадцать две минуты твои и двадцать две минуты мои.

Кира . Но…

Лариска . Он не просил меня любить его. Я знаю. Моя любовь не пригодилась и плавает над крышами как неприкаянная. А ты – моя подруга, вместилище моих тайн, живешь как ни в чем не бывало и занимаешь мои самые главные двадцать две минуты в жизни.

Кира ( растерянно ). А что я должна была сделать?

Лариска . Перейти к Самусенко.

Кира . Но Самусенко – халтурщик, а Игнатий – педагог.

Лариска . Я не в состоянии тебе объяснить то, что ты не в состоянии понять.

Кира . У тебя свои задачи. А у меня свои. Я хочу быть пианисткой, и все остальное для меня во-вторых.

Лариска . У тебя какая-то этическая глухота.

Кира . Ты хризантема, а я – репей.

Лариска . Ты права. Но ты – не права.

Мимо прошел Игнатий. Лариска напряглась. Забормотала.