Нумерология

Несмотря на то, что Пифагор появляется при полном свете истории, он все же остается личностью полулегендарной; главную причину этого следует искать в ожесточенном преследовании, жертвой которого он сделался в Сицилии и из-за которого погибло столько пифагорейцев. Одни из них кончили свою жизнь под обломками пылающего здания пифагорейской школы, другие погибли голодной смертью в храме.

Воспоминание об учителе и его учении распространялось лишь теми немногими, которым удалось спастись и бежать в Грецию.

С великим трудом и за большую цену добыл Платон через Архита один из манускриптов Пифагора, который к тому же никогда не записывал свое эзотерическое учение иначе, как тайными знаками и различными символами.

Его истинная деятельность, подобно деятельности всех других реформаторов, носила характер устного поучения. Но суть его системы сохранилась в Золотых Стихах Лизия, в комментариях Гераклеса, в отрывках Филолаиса и Архита, а также и в Тимее Платона, который заключает в себе космогонию Пифагора.

Кроме того, все произведения античных писателей переполнены кротонским философом. У них встречаются бесчисленные истории, рисующие его ум, красоту, его волшебное влияние на людей. Неоплатоники Александрии, гностики и даже первые отцы церкви ссылаются на его авторитет. Это – драгоценные свидетельства, и в них все еще звучит могучая волна энтузиазма, которую великая личность Пифагора сумела сообщить Греции и последние отголоски которой все еще чувствуются через восемь веков после его смерти.

Обозреваемое с высоты, отпираемое ключами сравнительного эзотеризма, его учение представляет собой великолепное целое, стройное и прочное целое, отдельные части которого внутренне спаяны основным умозрением. В нем мы находим разумное воспроизведение эзотерической доктрины Индии и Египта, которой Пифагор придал ясность и простоту эллинской мысли, присоединив к ней более энергично и ясно выраженную идею человеческой свободы.

В ту же эпоху, в различных точках земного шара, ряд великих реформаторов обнародовал аналогичные учения. Лао-Цзы в Китае исходил из эзотеризма Фо-Хи; последний Будда, Шакьямуни, проповедовал на берегах Ганга; в Италии этрусское жречество послало в Рим посвященного с книгами сивилл; царь Нума пытался обуздать мудрыми государственными учреждениями угрожающее честолюбие римского сената.

И не случайно все эти реформаторы появляются в одно и то же время у самых разных народов. Их различные миссии ведут к одной общей цели. Они доказывают, что в известные эпохи одно и то же духовное течение таинственно протекает через все человечество. Откуда появляется оно? Из того невидимого духовного мира, который вне поля нашего зрения, но из которого к нам посылаются все наши гении и пророки.

Пифагор путешествовал по всему древнему миру прежде, чем сказал свое слово Греции. Он видел Африку и Азию, Мемфис и Вавилон, их политику и их посвящения. Его бурная жизнь напоминает корабль, борющийся с грозно взволнованным морем: с распущенными парусами подвигается он неуклонно к цели своего назначения, прекрасный образ спокойствия и силы посреди разъяренных волн.

Его учение производит впечатление ночной прохлады, сменяющей палящий зной кровавого дня. Оно вызывает мысль о красоте звездного неба, которое постепенно развертывает свои сверкающие узоры и эфирные гармонии над головой созерцателя.

Попробуем отделить его жизнь и его учение от неясностей легенды и от предубеждения научной школы.

II. Годы странствования

В начале шестого века до P. X. Самос был одним из самых цветущих островов Ионии. Рейд его порта находился как раз напротив лиловых гор изнеженной Малой Азии, откуда шли вся роскошь и все соблазны. Расположенный по берегу широкого залива, город красовался на зеленеющем побережье, поднимаясь красивым амфитеатром по горе, увенчанной выступом, на котором виднелся храм Нептуна.

На самом верху горы белели колоннады великолепного дворца. Там царствовал тиран Поликрат. Лишив Самос всех его свобод, он придал его жизни весь блеск искусств, которым он покровительствовал, и всю яркость азиатского великолепия.

Вызванные им с Лесбоса гетеры водворились во дворце, соседнем с его дворцом, и они зазывали молодых людей на пиры, где происходило развращение в самых утонченных формах, приправленное музыкой, танцами и всевозможными пиршествами.

Анакреон, призванный Поликратом в Самос, приплыл туда на роскошной галере с пурпурными парусами и золочеными мачтами; с драгоценным кубком в руке распевал поэт перед двором тирана свои мелодические и благоухающие оды.

Счастье Поликрата вошло в поговорку по всей Греции. Его другом был фараон Амазис, и тот предупреждал его, что не следует доверяться такому непрерывному счастью и, в особенности, не следует хвалиться им. В ответ на советы египетского властителя Поликрат бросил свой любимый перстень в воду. «Отдаю его в жертву богам», – сказал он при этом. На другой день золотое кольцо было возвращено тирану, найденное в пойманной рыбе, которая, очевидно, проглотила его.