Нутро любого человека

По какой-то причине, мне не хочется покидать Африку, – я свыкся со здешней жизнью, она мне нравится, – а Британия и Европа кажутся теперь странно враждебными. Но я понимаю, что для 65-летнего англичанина, закончившего Оксфорд со степенью третьего класса, перспективы найти в этой стране работу наверняка скудны. Значит, никуда не денешься – назад в Лондон, на Тарпентин-лейн, – посмотрим какого рода жизнь смогу я обеспечить себе, скребя пером.

  [Июль]

Поплавал в клубном бассейне и вернулся на Данфодио-роуд, ощущая, как солнце припекает мою непокрытую голову. Открыл бутылку "Стар", посидел, попивая пиво, на веранде. Потом сошел в сад, побродил по его периметру, трогая ладонью деревья – казуарины, гуайяву, хлопчатное дерево, аллигаторову грушу, красный жасмин, – как будто эти последние прикосновения, эти летучие ласки, были своего рода прощанием с ними, с моими деревьями, с моей африканской жизнью. Слух мой полнился металлическим стрекотом цикад, от легкого ветерка над обесцветившейся травой вставал запах пыли. Я прислонился лбом к стволу дынного дерева и закрыл глаза, и тут услышал, как Годспид, мой садовник, встревожено спрашивает: "Сар – с вами все хорошо?". Нет, захотелось сказать мне: боюсь все хорошо со мной никогда уже не будет.

  Второй лондонский дневник

Логан Маунтстюарт вернулся в Лондон в июле 1971 года, по окончании летнего триместра, и снова поселился в своей квартире на Тарпентин-лейн, Пимлико. В качестве финансового обеспечения, у него имелись лишь пенсия по старости и сбережения (пять лет, в течение которых он вносил средства в пенсионный план У. К. Икири, были сроком слишком кратким, чтобы дать ему что-либо большее нищенского пособия), и потому он с усердием, пусть и не с энтузиазмом, вновь обратился к своей прежней профессии внештатного автора. Журнал «Форма правления», главный источник его существования, в 1972 году закрылся, а Шейла Адрар из «Уоллас Дуглас Лтд.» не смогла (или не захотела) добиться от какого-либо издателя аванса за давно вынашиваемый роман «Октет». Удо Фейербах предложил ЛМС стать лондонским корреспондентом «револьвера», а Бен Липинг, к этому времени уже страдавший раком простаты, от случая к случаю платил ЛМС за консультации, которые тот давал «Братьям Липинг». На протяжении нескольких следующих лет ЛМС медленно, но верно впадал все в большее безденежье. Второй лондонский дневник начат весной 1975 года.

––––––––––––––––––––––-

  1975 Среда, 23 апреля

Отказался сегодня от услуг этой сучки Адрар. Зашел в агентство, чтобы сделать фотокопии нескольких журнальных статей, нужных мне для связанных с «Октетом» исследований. Прежде всего, девица в приемной отказалась поверить, что я клиент фирмы, – но потом откопала где-то мою папку. Я сказал, что сам Уоллас Дуглас разрешил мне использовать оборудование офиса, когда я того пожелаю. Как бы там ни было, стою, делаю копии и при этом отчетливо сознаю смущенное перешептывание и едва ли не панику, царящую в офисе: кто этот старик в полосатом костюме? Что он себе позволяет? Не вызвать ли полицию? В конце концов, появилась сама Шейла Адрар, эффектно причесанная и имеющая в своем синем костюме с короткой юбкой вид весьма процветающий. «Логан, – сказала она с широчайшей и фальшивейшей улыбкой, – как приятно вас видеть». Затем предложила мне помощь, собрала в стопку рассыпавшиеся листы и взглянула на счетчик копировальной машины. Шестьдесят две копии, сказала она, по два пенса за штуку, это будет фунт, шестьдесят четыре. Удивительно смешно, Шейла, ответил я и, отобрав у нее копии, направился к двери. Прошу вас, Логан, я хотела бы получить деньги, сказала она, здесь не благотворительная организация. Ну, тут уж я просто взорвался. Как вы смеете? – сказал я. – Вы хоть представляете, сколько денег я заработал для вашей фирмы? И вам хватает наглости требовать от меня оплаты нескольких копий? Стыдитесь. Со времен Второй мировой войны вы ничего для фирмы не сделали, сказала она. Верно! – рявкнул я. – Это так. И ни хрена не желаю иметь с вами дело дальше – со всей вашей бесполезной оравой! Подыщу себе другое агентство, – и я ушел.

Заглянул, чтобы немного успокоиться, в паб и обнаружил, что у меня трясутся руки – от чистого гнева, не от смятения, спешу добавить. Утром позвоню Уолласу, расскажу, что произошло. Возможно, он порекомендует мне кого-то другого.