Ныряльщица за жемчугом

– Ну, если у человека психика слабая – можно и сойти, – легко согласился Золотой. – Такие случаи бывали, особенно в девятнадцатом веке. Тогда традиция имелась фотографировать всю семью, живых вместе с умершим. И некоторые впечатлительные особы потом жаловались, что к ним покойники являются. Даже дома продавали – только не помогало. Но в основном народ адекватно реагировал. Раньше смерть вообще куда адекватнее воспринимали. Без истерик. А в других культурах к ней и сейчас нормально относятся, позитивненько. Знаешь, как в Японии хоронят? Вокруг гроба – цветы, фрукты. Фотография умершего – обязательно с улыбкой. Родные собираются, прощаются, вспоминают все хорошее. Потом – отправляют тело в крематорий. Там у них высокие технологии, процесс проходит быстро, максимум часа за два. Пока труп горит, родственники сидят, поминают. А потом – к десерту! – приходит служитель, зовет: «Пойдемте, ваше тело готово». Семья является в специальную комнату – а там, на огнеупорной подставке, уже обугленные останки. Если покойник долго болел, то остается только пепел, а коли умер относительно здоровым – кости целы. И родственники помогают служителю их разделять на фрагменты и в урну складывать. А те косточки, что особо хорошо сохранились, на амулеты берут. Вешают на цепочку, носят на шее.

Надя смотрела на него во все глаза. Наконец прошептала:

– Вы смеетесь?

– Да нет, я абсолютно серьезен, – заверил ее Золотой. – Своими глазами все видел – на похоронах одного самурая в Иокогаме.

Надю настолько поразил его рассказ, что все вопросы, придуманные заранее, вылетели у нее из головы. Как подобраться к теме Изабель или мертвой тренерши, она решительно не представляла. Но все-таки попробовала:

– А эти посмертные фотографии вы обычно где делаете? В морге?

– Ну, когда молодой был, где только не снимал! Сейчас нет, по казенным учреждениям не езжу, не тот статус. Говорю или сюда, в студию привезти, или, если уж очень просят, сам домой к покойному отправляюсь.

– И сколько стоят такие фотки?

– Дорого, – скупо улыбнулся Золотой. – Очень дорого.

«У дочери обычной тренерши на подобную забаву явно бы денег не хватило, – пронеслось у Нади. – Да и зачем ей это?»

– А вы только за деньги снимаете или иногда просто для удовольствия?

– Слушай, милая девушка. А не слишком ли ты любопытна? – подозрительно взглянул на нее фотограф.

– Ну… вы просто такой человек потрясающий! Потрясающе интересный, – кинулась спасать положение Надя, – настолько удивительные вещи рассказываете!

– Нет, дорогая моя. Теперь стало еще подозрительней. Мы подобное уже проходили, – поджал губы Золотой. – Поет, поет соловушка, а потом в «ХХХ-пресс» статейка. Про злого фотографа, который над мертвыми надругался. – Он поднялся и сухо проговорил: – За фотографии с тебя десять тысяч. Держи флешку, деньги клади на бочку и давай на выход…

Глава шестая

Изабель, много лет назад

Пока текли оставшиеся до вылета недели, Ира и Изабель успели придумать себе множество страхов. Что спортсменки из основного состава устроят им, чужачкам, темную, тренер заставит часами сидеть в сауне без глоточка воды и станет бить палкой или же придется – в качестве платы за шикарный отель! – ублажать спонсоров.

Однако реальность в Японии оказалась совсем иной. Ими просто никто не интересовался.

В первый день вообще получилось ужасно. Тренировку назначили на восемь утра, выезжать надо было за час, и ровно в семь (а по родному времени – в два ночи) девочки уже зевали в холле. Несмотря на раннее время, народу здесь было полно. Кто-то выписывался, кто-то заезжал. Крошечного роста портье волокли огромные чемоданы, постояльцы отеля торопились на завтрак – причем японцы выбирали зал с европейской кухней, а европейцы предпочитали есть сашими и суши.

Но ни единого человека из их команды в холл не спустилось.

– Все спят, что ли, до сих пор? – удивлялась Ирка. – Пойдем, разбудим?

– Ой, успокойся ты! – оборвала ее Изабель.

И потянула носом – запахи из зала с японской кухней неслись самые соблазнительные. Но тренер, увы, наказала категорически: перед тренировкой ни крошки, только воду можно.

– Слушай, уже семь пятнадцать, – продолжала страдать Ирка, – вдруг мы время перепутали? Давай сбегаем на этаж! Постучимся!

– Ты что, дикая совсем? – фыркнула Изабель. – Бегать еще, ноги оттаптывать, когда можно спросить на ресепшен.

– Да ну! Они не поймут! – испугалась подруга.

Однако Изабель решила положиться на свой скудный английский… Она вернулась к Ирине буквально потрясенная:

– Все уже полчаса как уехали.

Та сразу посерела. Выдохнула:

– И что нам теперь делать?!

– Как что?! Конечно, идти город смотреть!

– Но почему они нас бросили? – прохныкала Ира. – Сказали ведь, отъезд в семь, я точно помню!

– Слушай, ты не поняла, что ли, еще? Никто тебе не собирается давать выступать на этом кубке! Даже если кто-то заболеет, в команде первые запасные есть, свои. А что нас взяли – это случайность. И неслыханное везение. Так и давай пользоваться! Пошли в императорский дворец, на телебашню, на кораблике по реке Сумиде кататься!