o 98f6fe69ff972b4b Пятицарствие Авесты

иногда вновь и вновь слышал её слова, словно говорившие о том, что она готова к близости,

что желает её, но в том и другом случае чувствовал, что любит её всё больше и больше и

знает, зачем ему нужна эта любовь, чего он ждёт от неё.

На другой день лечащий врач сказал на обходе:

— Я могу выписать вас, но меня беспокоит ваша температура.

— А в чём дело?

— Она нестабильная.

2бЗ

— Это случайность. А во-вторых, ваши два прокола, или, как вы говорите,

пункции, тоже не обошлись без последствий.

— Возможно... У меня были подозрения, что у вас затемнение в лёгком, но, вполне

возможно, всё обошлось. Короче, идите на рентген, и если с вами всё в порядке,

сегодня мы вас отпустим.

После полудня он снова зашёл в палату.

— Ваши снимки почти удовлетворительны, — сказал он. Можете собираться

домой, а за больничным листом зайдёте к Светлане Николаевне. В общем, до свидания,

но, я надеюсь, не у нас в больнице.

Собравшись, Виктор попрощался с обитателями отделения, где лечился две недели,

и прошёл в здание поликлиники, примыкавшее к зданию стационара. Узнав в

регистратуре место кабинета замглавврача, прошёл к нему, с трудом сдерживая

волнение. В коридоре было пусто, он постучался в дверь, которая тут же открылась.

Она словно ожидала его и, закрыв за ним дверь, положила руки ему на грудь, а затем,

поцеловав легонько, отстранилась, сделав рукой останавливающий его жест, прошла к

столу, где взяла больничный лист, и передала ему.

— Я почти ничего не знаю о тебе, — сказала она, — но у меня такое ощущение, что

нам нельзя друг без друга, поэтому три дня назад я ушла от мужа. Сейчас живу в

другой квартире и хочу, чтобы вечером ты был там. Я дам тебе номер телефона,

позвони мне часов в шесть — за тобой приедут.

— Зачем, Света?! Простите, доктор! Можно мне вас так называть?

Она смеялась, гладила его ладонью по щеке.

— Я могу сам приехать, — улыбался он.

— И всё же лучше, если ты мне позвонишь.

Вырвав из блокнота листок с номером телефона и передав его Виктору, сказала:

— Всё! До вечера, милый,— потом, поцеловав на прощание, проводила до двери, а

перед выходом, спохватившись, спросила заботливо:

— Как ты доберёшься домой?

— У меня есть друзья, но сейчас проще на такси.

Возвратившись в свою квартиру, в хранилище той многолетней обыденности, что

протекала в ней, Виктор остро почувствовал наступивший конец этой обыденности —

и по той причине, что уехавшие из неё дети уже вряд ли вернутся обратно, и по той,

что уже и сам, возможно, не вернётся сюда. Понимая неизбежность происходящего, он

тосковал лишь об ушедших годах взросления детей, да его несколько беспокоила

судьба Веры, которая, впрочем, могла обходиться без него ранее, поэтому, очевидно, не

воспримет его уход как трагедию.

Помывшись после больничной палаты, немного прибравшись в квартире и даже

успев несколько отдохнуть в привычной ему обстановке, он наконец-то дояедался

шести часов и с волнением набрал телефонный номер Светланы.

Она ответила незамедлительно:

— Я яеду тебя. Машина около твоего дома, — она назвала номер машины, а

Виктор, удивившись вначале её осведомлённости, решил не придавать этому значения.

По номеру он нашёл машину, оказавшуюся внушительным внедорожником, и, открыв

дверь, спросил:

— Вы от Светланы Николаевны?

— Да! Садитесь, — был ответ.

Он сел, закрыл дверь; водитель понравился ему спокойным, уверенным,

порядочным выражением лица, и Виктор назвал себя.

— Михаил, — представился шофёр.

2бЗ

Машина тронулась, а водитель вдруг спросил спокойно, как само собой

разумеющееся:

— Какие у вас отношения со Светланой Николаевной?

— Я люблю её, — просто сказал Виктор, потом помолчал и добавил: — Она меня

тоже любит.

— Вы знаете, что она замужем?

— Да. Впрочем, она ушла от мужа.

— А с её мужем вы знакомы?

— Нет. Почему вы спрашиваете?

— Я его шофёр.

— Понятно, — усмехнулся Виктор. — Почему Светлана вам доверяет?

— У неё есть на это основания, — было ему ответом.

— Тогда они есть и у меня, — спокойно констатировал он. — А есть ли у вас

основания доверять мне — решать вам.

Тот ничего не ответил, а Виктор попросил заехать в цветочный магазин. Купив

букет красных роз, крупных, радостного, насыщенного цвета, он взял бутылку

шампанского в соседнем магазине и вернулся в машину, чтобы через несколько минут

быть на месте, в районе, хорошо ему знакомом, что неудивительно для столь

небольшого города. Выйдя из машины, попрощался с шофером, с которым они уже

перешли на «ты», прошёл в подъезд пятиэтажки, где находилась названная ему

квартира, нажал на кнопку звонка и вслед за его звуком за дверью услышал торопливые

шаги. Дверь открылась, на пороге стояла она, прекрасная, бесподобно женственная, в

шикарном вечернем платье с глубоким декольте, сводящим с ума, с тёмно-русыми

сильными волосами, уложенными в простую, но безупречную причёску, с улыбкой на

милом, столь дорогом ему лице, что у него снова ёкнуло сердце, как тогда, в книжном

магазине. Он вошёл, протянул ей цветы, она взяла их радостно, на минуту уткнулась

лицом в букет, сказала: «Какая прелесть! Спасибо!» — потом легонько поцеловала его

и, забрав шампанское, прошла в комнату, оставив его раздеваться. Войдя следом,