o 98f6fe69ff972b4b Пятицарствие Авесты

когда замерзала речка, то приходилось добираться домой или

на учёбу через областной город, что было в четыре раза

дальше.

Купив билет на теплоход, Виктор яедал его прибытия,

сидя на скамейке в здании пристани, когда рядом подсела

пожилая женщина, заведшая ничего не значащий разговор, от

которого он не решился отказаться, не желая обидеть

попутчицу, позднее признавшуюся в том, что из доверия

завязала с ним знакомство, опасаясь дорожных

неприятностей. Теплоход наконец прибыл, и они

разместились в каютах третьего класса — так назывались

обширные кубрики под палубой с жёсткими сиденьями типа

«рундуков», как на плавбазе, к которой швартовалась иногда

их подводная лодка. Это судно было самым настоящим

теплоходом — с буфетом, рестораном и всем остальным, а не

теми пассажирскими судами, появившимися позднее и

имевшими названия «Ракеты» и « Кометы»; поездка на нём

больше походила на отдых, речной круиз; к сожалению, все

эти теплоходы куда-то исчезли, как практически исчез и

грузовой речной транспорт. Виктор сходил в буфет, на

переборке которого висела местная стенгазета, посвящённая

Дню Военно-морского флота. Он вспомнил про свой

праздник в предстоящее воскресенье и, решив отметить его

заранее, купил сто граммов коньяка, который никогда не пил

раньше. Выпив, вдруг поперхнулся от неожиданной его

крепости, поскольку думал, что это какое-то вино, не столь

крепкое, как водка. Возвратившись в кубрик, он сел на

прежнее место, заметив, что следом вошла и устроилась на

соседней скамье молодая девушка; вместе с ней в сердце

Виктора вошла непонятная тревога. Поблизости

расположились четверо курсантов речного училища, одетые

в одежды, похожие на его форму, и он забеспокоился, что они

опередят его и раньше заведут разговор с незнакомкой, но те

не обращали на неё внимания, очевидно, она казалась им

старше, чем нужно. Словно оправдываясь, Виктор сказал

попутчице, что в помещении душно и снял плащ.

Окружающие отреагировали на это с явным удивлением, ему

же было приятно это удивление, дававшее большую

уверенность для знакомства с хорошенькой соседкой.

Впрочем, его волнения были напрасны: разговор сложился

как-то сам собой. Она вела себя дружелюбно,

доброжелательно, не кривлялась и не жеманничала, и ночь в

пути прошла почти незаметно; к утру они уже дремали, сидя

на лавке, прижавшись друг к другу и прислонившись

головами. Теплоход между тем,прибыл на нужную им

пристань.

Оказалось, что его новая знакомая тоже добиралась в

Ильинск, но до него ещё надо было ехать автобусом, а он

должен был прийти часа через два. Погода выдалась

отличная: было жаркое утро, Виктору было легко и свободно,

он не чувствовал ни стеснения, ни смущения в присутствии

Юли — так звали его знакомую, — и было похоже, что у неё

такое же настроение, дававшее им возможность шутить и

смеяться, обмениваясь безобидными колкостями. Он

поцеловал её и отпрянул вдруг, словно опасаясь, что она

ударит его в ответ, но ничего не случилось: она улыбалась

всё так же весело, но немного смущённо, а спустя некоторое

время сказала смеясь:

— Однажды парень, с которым я встречалась когда-то,

сказал: «Посмотри, какая луна!» — и поцеловал меня,

воспользовавшись моментом. Я ударила его поленом, взяв

его с поленницы, около которой мы стояли.

Подошёл автобус, желающих уехать было очень много, и

получилось так, что Виктор, постаравшись пропустить

Юлию и других пассажиров вперёд, оказался последним и

стоял на ступеньках автобуса около двери.Ему было совсем

не безразлично, где находится его попутчица; однако вскоре

она почти со скандалом протиснулась к нему, став рядом, и

так стояли они в тесноте автобуса, прижатые друг к другу.

— Вон тот мужик — он и сейчас ещё смотрит —

уставился на меня и в глаза заглядывает, — сказала Юля.

Виктор, поймав взгляд мужчины, с угрозой посмотрел на

него — тот отвернулся и больше не смотрел в их сторону.

Они благополучно приехали в Ильинск. Виктор сходил в

военкомат, для чего ему пришлось достать из чемоданчика

бескозырку, несколько помятую, но и с этим он быстро

справился, а увидев его в полной форме, Юлия сказала:

— Только теперь я поверила, что ты служишь.

— Да, вот... Уже два с половиной года. Хотя осталось

полгода службы, но немного обидно... Брат только что ушёл

на службу, будет служить два года, а я три.

Потом они долго гуляли по городу, и Виктор даже заметил

несколько знакомых лиц, а проходя мимо загса он в шутку

сказал ей:

— Пойдём распишемся?

— Нас не распишут, — отвечала она.

— Мы скажем, что нам больше нельзя яедать.

— Пошли— отвечала она.

«Господи! — думал он сейчас.— Ну почему я не пошёл

тогда туда, куда сам звал?» — понимая между тем, что это всё

равно ничего бы не дало: они даже не были прописаны в том

районе. Он проводил её до автобуса, на котором она уехала в

село, где жили её родители, а сам отправился обратно на

таком же теплоходе, и этой же ночью целовался уже с другой

попутчицей. Их переписка была вялой, почти

необязательной, а через полгода после этой встречи Виктор

демобилизовался, отслужив свои три года, а заодно побывав в

очередном отпуске.

Возвращаясь домой из Петропавловска-Камчатского, он